А, почему и зачем так, и при нем, теперь критикующим вовсю своих эпигонов, так и не понял?
И потому, вторично, прошу тебя уточнить твое понимание, твою трактовку сего странного факта, который я со своих позиций отношения к делу – абсолютно не воспринимаю. А именно, самому сделать чего-то «негодное», а потом… с абсолютнейшим негодованием, критиковать других за то же самое. Или я что-то не разумею, не учитываю?
Бывай здоров и всем привет. Еще раз с величайшим к тебе уважением».
10.03
«Марк, дорогой мой! После прошлого печального, расстроившего меня вдрызг, твоего послания, а затем почти с месяц переживаний по поводу отсутствия ответа и чуть не каждодневного обращения к почтовому ящику, вчера в обед усмотрел, наконец, в нем твое письмо. По весу и объему конверта чувствую твой обычный дух. Раскрываю…и точно, мой всегда узнаваемый Марк, в форме слегка подтрунивающего над собой, умного, всезнающего и тонко чувствующего жизнь и ее прелести. Короче, опять получил большущее удовольствие.
А потом повторным прочтением доставил то же и своей половине. Она, к слову, последнее время сдала, стало резко прыгать давление при малейшей нагрузке. И потому мне было вдвойне радостно, от появления ее улыбки.
Сам же, тьфу-тьфу, после перевода себя в другое состояние и, как я посмеиваюсь, резкого уменьшения против прошедшей пятилетки подвижнической активности, чувствую себя превосходно.
Более подробно о последнем и прочих событиях сообщаю отдельными копиями выдержек из своих «Дневниковых записей» сейчас. А позднее, во второй прием, пошлю тебе продолжение.
Всем твоим привет, а женщинам – еще и мои поздравления по случаю прошедшего праздника Весны».
12.03
«Петя, у меня нет времени заниматься чушью. Я получил вчера пять твоих файлов, посланных с интервалом в одну – две секунды, и битый час, задавая себе глупейшие вопросы, сличал их между собой, дабы установить… их полнейшую аутентичность по содержанию. Это своеобразный интернетный терроризм, повторяющийся почти постоянно в той или иной форме: периодической отправки мне одного и того же текста; безграмотных посланий из-за неуважительного отношения к собеседнику и нежелания лишний раз перед отправкой прочитать свое послание и поправить его самому, а не перекладывать эту работу на меня; халтурного оформления посланий, без ссылки на письмо своего корреспондента, без привета, как говорится, и до свидания; постоянных твоих компьютерных сбоев. Твою ссылку на возраст – не принимаю, ибо это чистой воды распущенность.
Единственное, что тебя оправдывает, так это то, что я на свою скромную и сверх краткую записку, адресованную Вениамину Браславскому на предмет установления с ним связи, получил (вместе с твоими посланиями) в ответ от него аналогичную абракадабру в виде трех файлов общим объемом аж в два мегабайта, в непонятной мне кодировке, при одновременной адресацией их каким-то, мне не известным лицам.
Вы там не сошли с ума от жирной американской жизни и полнейшего безделья? С приветом».
Отправил также письмо главному редактору журнала «Наука и жизнь» Лаговскому.
«Вынужден обратиться к Вам лично и просить Вас ознакомиться с прилагаемым к настоящему моим письмом от 09.01.08 года, на которое я не получил до сего времени ответа, несмотря на дополнительное о том напоминание от 11.02.08 года. Мне кажется, что в данной ситуации письмо, в котором высказаны определенные и вполне, на мой взгляд, обоснованные замечания в адрес Редакции, не может быть оставлено без соответствующей на него Вашей реакции и уведомления о ней меня».
Вчера же получил письма от Вениамина Браславского. Привожу мои ответы на них.
«Вениамин, дорогой! Еще одна неудачная попытка установить связь с тобой! В ответ на свою скромную и краткую, адресованную только тебе лично, просьбу я получил что-то немыслимое в виде трех файлов, которые адресованы неким Вадимам, Мишелям, Томасам, Таням, Соням и т. д. Привожу их ниже в сокращенном виде. Распроясни мне дураку, в чем прелесть сих, прости меня грешного, посланий… – Только в пяти словах».
А сегодня, вдогонку, второе:
«Дорогой Веня! Извини, что я завелся, получив непонятные для меня три твои файла. К тому же, не смог вчера, видимо, от расстройства и возмущения, открыть твой главный файл. Сегодня я его открыл в требуемой кодировке, которая у меня в программе оказалась.
Во всем остальном я узнал прежнего для меня Веню, как будто мы не расставались, и только вчера еще стояли и мило разговаривали у нас на площадке заводоуправления. Короче, будем считать, что начало переписки состоялось. Подробности в следующий раз».