Не понял я и твою фразу о давнем «знакомстве» с «Microsoft Word», что «с ее помощью… ты «написал свои мемуары», но «использовать это в нашей переписке догадался не сразу». Я усматриваю какую-то в ней недоговоренность. За время нашей переписки каких только советов я тебе не надавал, ты же их не воспринимал, в силу постоянно, демонстрируемого своего неумения. А теперь вдруг пишешь, что «не догадался» использовать… Что за ахинея?. Не уметь сделать несчастную «выкопировку» из сайта, и одновременно утверждать, что «знаком», но «не догадался» использовать свои знания.
Распроясни мне это, но только в режиме диалога, дабы не нарваться на очередную мою отповедь.
О картинках. Тут дело чисто личностного характера. Мне не интересны они. А на тему почему? я мог бы написать много, но не хочу. Одно только могу сказать, что в любых картинках мне нравятся не сами картинки, а умение художника отобразить им желаемое. Но для этого «восхищения» вполне достаточно тех шедевров, что я давным-давно, и многократно, видел.
О своем отказе «в сообщении информации о заводе» я тебе писал также много раз. Найди, и прочитай, хотя бы для тренировки. Сейчас, после твоей полной реабилитации, о наших делах напишу, как только настроюсь на эту волну. Впрочем, кое о чем я ведь тебе недавно сообщал. Событий у нас происходит все меньше и меньше. Кажется, ничего не забыл и на все ответил. Бывай здоров, всем твоим привет».
26.10
«Дорогой Матус! Неудобно, говоришь, плакаться, и ссылаешься на меня, «много пережившего». А ведь они, переживания, стандартны, свойственны нашему, по средним меркам, теперь преклонному возрасту. Так, что, полагаю, все у нас с тобой в норме. Правда, кое в чем все же отличающейся. Имею в виду чуть не постоянный прирост в твоем и так-то многочисленном семействе… и нулевой не только в моем, но и ближайших моих родственников. Подальше которые, – какое-то движение просматривается. Но и у них много слабее, чем у Вас. Только что поздравлял через тебя Ласточкиных с новым «Статусом» и внучкой, а тут и Внук! Молодцы! Мои им очередные поздравления!
Должен сказать, что и вообще, при всех, имеющих место ваших невзгодах, дела в целом в вашем государстве, кажется, идут неплохо. Медицина, судя по твоим частным писаниям, – на должной высоте, социальные вопросы – так же. Вчера по радио случайно услышал, с гордостью за вас, что вы влезли с некими новыми разработками на Индийский рынок. Да так, что американцы, как было сказано, едва ли вас с него выжмут.
А вот у нас кризис! В чисто российском виде, о котором можешь судить по прилагаемым тут ниже выдержкам из моих «Дневниковых записей».
У меня лично, все в порядке, разве только часто вспоминаю Галю, ее изумительнейший характер в части, касающейся семейной жизни, даже в годы ее болезни. Беда в одном. Почти нет друзей. Недавно, позвонив по телефону из-за долгого перерыва в переписке, узнал, что Марк лежит со сломанной ногой, да так, что не может подойти к телефону. А с женой его, разговор состоялся какой-то стариковский, маловразумительный настолько, что ничего не понял, кроме вот этого, что «лежит и не может встать».
Про Петю я тебе писал. Недавно прислал письмо с извинениями за свои «прегрешения» в переписке про Фоменко, которого Петя превозносил, но про которого мой гениальный Блехман написал, что: «измышления Фоменко ему, и большинству его коллег кажутся горячечным бредом», что «в последнее время развелось огромное количество ниспровергателей физических законов и строительства всяческих глобальных теорий» и что «бывает их жалко: больные люди,. а случается, что они вызывают сильнейшее раздражение своей наглостью и напористостью».
Бывай здоров. Привет Белле».
Приложение. (Письма от 27.09 и от 18.10.07; 05.10 и 16.10. 08 годов)».
01.11
«Петя, начну с конца твоего письма.
Картинки и музейные залы мне, в силу, если хочешь, моей ограниченности, не нужны: Меня давно больше устраивает и прельщает живое слово, в том числе твое.
О Виталии ты знаешь из переписки с ним. После летнего пребывания на даче он чувствует себя неплохо, доставляют ему большое неудовольствие глаза: не может ни читать, ни работать.
Марк, мне не пишет месяца три. Пару недель набрался смелости позвонить ему. Взяла трубку его жена. Сказала, что он подойти к телефону не может, сломал ногу, и лежит. Большего добиться от нее, видимо, из-за дремучей ее старости, не смог. Передал привет, Однако, по-прежнему, от Марка ничего нет.
С Матусом переписываемся регулярно. Он стал все чаще сообщать о своих и Беллы болячках, о посещении больниц. Медицина у них, судя по письмам, – на высоте.