14.09
«Петя почту разблокировал, уничтожив на сервере злополучный файл, но при этом так и не узнал, кто мне его заслал.
А выкопировку ты мне для пробы все-таки пошли, не упрямничай. Ну, хотя бы из особенностей про характер Ландау. Особо в части отношения к философии без математики и вообще к любым доказательствам без формулы.
За попытку обвинить тебя в…. – извини».
15.09
«Петя, не умничай. Мне не надо «концентрированной» характеристики Ландау. Я ее не просил.
Выдели (бездумно) то, что я просил, – одну страницу (или половину ее, или несколько строк), где есть имя Ландау и что-то о нем. Вот ее и пошли. Без творчества. Я на базе этого установлю дух твоего интернетного материала.
В части самочувствия. Сейчас я на перепутье, являюсь полным заложником врачей. Для определения дальнейшей моей судьбы, заканчиваю днями сбор разных анализов, в количестве мне до этого неведомом. Вне этой неопределенности, чувствую себя почти нормально, на ногах и с хозяйством справлюсь без особых забот и волнений».
16.09
«Петя, сообщаю тебе, что все обследования прошел и 02.10 ложусь в больницу для очередной операции. Так что на 2 – 3 недели переписку прекращаю. От тебя, кстати, ответ на свое последнее от 20.09 я не получил, поторопись ответить до 01.10».
26.09
«Петя, наконец-то (долго же тебя пришлось уговаривать, и не стыдно ли тебе?), получил полезную информацию о Ландау. Я знал об аресте Ландау и вызволении его Капицей, которому пришлось унизительно просить о том Сталина и извиняться перед ним за необдуманно проявленную дурость его молодых коллег. Но я не знал, в виде какого самомнительного и надуманного идиотизма эта дурость была обществу преподнесена. Кстати, как часто со Сталиным случалось: беспардонно-односторонняя критика в его адрес и тут вылилась фактически в защиту его реноме. Не помню, в отношении Конецкого, а в части Ландау и Румера, точно, он проявил себя настоящим государственным деятелем, простил молодым интеллигентикам прямое оскорбление и в отношении собственной личности и в отношении политики строительства справедливого государства для большинства, а не только для талантливых, подобных Ландау, молокососов и прочих, жаждущих красивой и «свободной» жизни для одних себя.
Почитать бы им, молодым засранцам, что было написано о Сталине (хотя бы в части сравнения его с Гитлером) несколько позднее диссидентом А. Зиновьевым.
Пришли чего-нибудь еще в таком же духе, и можно так же в объеме нескольких строчек.
За теплые пожелания мне, спасибо. Буду стараться».
«Петя, только, только успел отправить тебе эту записку, и нашел в своих «Записях» про Зиновьева и его взгляды на действительность во времена, когда он, не в пример Ландау, покончил с собственным заводным молодым диссидентством,
Не удержался, и в отличие от тебя, тут же выделил то, что надо, скопировал, и посылаю тебе в дополнение и в разъяснение позиции человека вне упомянутого завода, при его трезвом взгляде на жизнь (Речь идет о записи «25.10.03 года)».
.
30.09
«Володя, спасибо. Наши взгляды совпадают и т. д…».
«Не понял, что за «маину» ловил Ельцин в Белом Доме?
Полностью с тобой согласен, что «корень зла в недостаточном культурном уровне всей партийной верхушки». Но не только. – А и всего нашего народа. У нас за плечами мало истории, амбиции же и желания людишек непомерно велики. Культура – это мой конек. О ней, если помнишь, у меня много написано. Бывай здоров. Еще раз спасибо тебе за все добрые пожелания. Послезавтра ложусь в больницу».
27.10
Получил после длительного перерыва письмо от Цалюка. Ниже привожу мой ответ.
«Матус, дорогой!
Большущие у меня изменения в судьбе.
В августе месяце попал, неожиданно и по совершеннейшей своей глупости, в поликлинику, и сразу же был водружен на стол для операции на кишках. И вот с тех пор я на перепутье, являюсь полным заложником врачей. В сентябре для определения дальнейшей судьбы занимался сбором разных анализов в количестве мне до этого неведомом, а 02.10 лег снова в больницу, теперь в онкологический Центр для очередной операции. 22.10 вернулся оттуда, сделав операцию по удалению опухоли в прямой кишке. Чувствую себя неважно из-за разошедшегося перед выпиской шва на брюхе. Три дня пролежал дополнительно, но до конца его не долечил, и сейчас он продолжает кровоточить и выделять какую-то жидкость. Шов для меня самое большее неудобство, т. к. постоянно забываю одевать пояс. Вот такие мои главные теперь дела за последние месяцы. Сидеть за компьютером пока трудно. Потому кончаю. Привет тебе и твоему семейству».