В части Ньютона и Эйнштейна. Ты неправильно пишешь, что у меня в книжке «рассмотрены» только «философы и политики». Есть там и про ученых и про инженеров, оттуда и речь в ней о «двух полюсах». Однако без Ньютона и Эйнштейна потому, что к тому моменту мало чего было у меня от самого Ньютона и совсем ничего из Эйнштейна.
В Ньютона я влюблен, и ссылки на него все же есть в нескольких местах, и сделаны они все с величайшим к нему почтением. А вот Эйнштейн, по всему многому о нем прочитанному (но не самого), мне не нравится. Но это мое, может и несколько предвзятое, к нему отношение, которое я никак не могу преодолеть при своих философских взглядах на бесконечность мира, его принципиальную не познаваемость. Не восприятие потому всего претендующего на абсолютность. Так что, в порядке корректировки своей «ограниченности», буду рад получить твой «соответствующий материальчик». Жду заинтриговано, и потому отвечаю так быстро, почти без задержки.
P. S. Книгу Б. Кузнецова «Эйнштейн. Жизнь. Смерть. Бессмертие» попытаюсь разыскать. А ты постарайся найти что-либо из тенденциозно сочиненного писателем – критиканом Веллером. Я недавно прочел две книжки: «Всеобщая теория всего» и «Великий последний шанс». Судя по издательской настырности, они у вас есть».
02.12
«Дорогой Марк! Отвечаю на твое от 04.11 опять с недоумением по поводу «неуважения» к моим посланиям, о котором я не раз тебе напоминал. Я стараюсь, трачу усилия, не оставляю без внимания ни одного вопроса или проблемы, подробно излагаю свою позицию, а ты обходишь мои «старания», в подавляющем числе, без какой-либо реакции. Ни слова, ну хотя бы для того, чтобы осознать: правильно я тебя понял или нет, согласен со мной или нет.? Конкретно, в твоем письме есть упоминание только о компьютерной переписке и ничего о « трубе, фирме «Машпром», вашем экспертном совете, магическом пересечении наших судеб»… Интересно, как воспримешь ты это письмо, которое сейчас подготовлю в подобном твоему варианте? Устроит оно, или у тебя возникнет желание услышать чего-нибудь еще дополнительно из того, что было затронуто в твоем? Написал это, и подумал: «Какой же я осел, ведь у него нет копий своих писем, а без них вся моя затея лишена смысла? Ничего он не поймет, и моих волнений не оценит». А потому не буду нарушать своих правил.
Твоя программа комбинированной переписки: я тебе электронной, а ты мне обычной почтой – принимается. Особо, с учетом передачи по первой твоих срочных сообщений».
Далее я повторил практически то же, что написал Цалюку и закончил следующим.
«Был удивлен наивностью в части появившегося вдруг желания реализовать проект производства труб с продольными ребрами. Не поздновато ли обратился к идее, аж, сообщаешь, «шестидесятых годов прошлого столетия»? Тут я просто не мог не вспомнить о подобной затее с «тагильским трубным проектом», а также о недавно, до операции, аналогичном увлечении Нисковских разработкой роторного двигателя, идея которого у нас родилась примерно в те же годы, что у тебя с ребристыми трубами. Так что ты не одинок в старческой увлеченности. Мир тесен во всем – даже в одержимости людей. Я всегда придавал ей должное значение в деле движения человека по жизни. Но… проявляемой своевременно! Был, правда, Патон со своей сваркой, однако тогда ему было только 60, а не твои 80.
Приветы твои всем передал. Бывай здоров. Мои добрые пожелания твоему семейству.
P.S. О гонораре не переживай: его еще надо получить. Очередной журнал напечатан, а спросил издателя о деньгах – опять нет. Предложил подождать окончания печати твоего опуса.
04.12
Хазанов организовал юбилейный, весьма остроумно и хитро срежиссированный, концерт. Он разбил жизнь на 12-ть пятилеток, и каждую из них сопроводил кратким вступлением и соответствующими отлично снятыми картинками с показом эпизодов из жизни и собственных выступлений. Тем самым сделал себя главным из выступающих, причем в относительно молодом, а, следовательно, более привлекательном возрасте, в сравнении со всеми его поздравлявшими. Два скетча, которых я ранее не видел, произвели на меня впечатление.
В первом он имитировал выступление Черномырдина во времена премьерства, подготовленного якобы им, как он сказал, по официальной стенографической записи, в которой будто не изменил ни единого слова, не перенес ни одного нужного по тексту знака препинания. Зал тонул в хохоте, а я слушал и думал: «Что за страна, что за быдло мы все, коль позволяем держать у себя на престоле подобное Черномырдину»? И никому, вроде, нет дела до того, что он не только по речам, но и по делам, – не только ничтожество, а и прямой преступник. Ведь финансовая катастрофа 1998 года с уникальнейшими неведомыми миру денежными махинациями, породившими в один присест десятки частных многомиллиардных состояний, была полностью подготовлена им (по крайней мере, при нем), а не посаженным на премьерский пост юнцом.