О каком государстве и какой его идеологии может идти речь, если за пятнадцать прошедших лет мы однозначно в дополнение к упомянутому лишь учинили недопустимое неравенство между людьми, организовали дикий неуправляемый рынок и построили безупречную потребительски-роскошную инфраструктуру для богатых. Не упоминаю здесь о том, что мы развалили.
И эта система – ныне сплошного воровства, беззакония и разорения народом созданного и ему принадлежащего, по всем законам бытия, думаю, начнет видимо изменяться и поворачиваться от «витринного благополучия» к истинному созиданию, разве, лишь с приходом к управлению нового поколения людей, т. е. со следующего десятилетия.
Далее Вы пишете, что в советские времена любое решение «тщательно прорабатывалось представителями власти с привлечением науки и общественных институтов… советов директоров, которые формировали общественное мнение по тому или иному экономическому вопросу…». Простите, но ведь здесь идет речь о процедурах принятия решений, а не о самих решениях.
Возможно, в годы, когда страной управлял большой государственник и понимающий в делах человек, и сколько-то еще лет по инерции после него, принимаемые решения и их качество соответствовали названным процедурам. Но, примерно с 1965 г, когда при Косыгине, естественно, не без консультантов, был поставлен первый глупейший опыт по втаскиванию рынка в абсолютно несовместимый с ним социализм, затухающий процесс экономического созидания продолжался на фоне все возрастающего разложения государства и развращения людей, как раз в тех направлениях, что оказались «востребованными» в настоящее время.
Именно тогда в угоду прожектерско-утопическим желаниям, при полном непонимании принципов социалистического хозяйствования и законов мироздания, наши управленцы и экономисты в ответ на ставшее заметным отставание от Запада занялись подготовкой разных мероприятий по оживлению экономики. И они, во всей своей несуразности, алогичности и элементарной, порой, безграмотности были низвергнуты в 70-е годы на страну и наш терпеливый, не способный к быстрой реакции, народ.
Конечно, в жизни ничего не совершается скачкообразно. Мир развивается по законам непрерывных функций, кривая которых может резко возрастать или опускаться, но этим ее участкам предшествует относительно медленный подход. Так и здесь пик глупости готовился, развивался и поднимался предшествующие 50 лет. Главное в нем то, что лозунговый догматизм, который в основном царил в недрах партийных структур и относительно мало сказывался в реальной жизни, а, вернее, сдерживался ею, прорвал, наконец, плотину и ринулся на нас со всей своей разрушительной мощью, ломая и круша всё, что встречалось на пути. Не могу дать полную характеристику тому периоду, но что касается производства – постараюсь сказать.
Социализм отнюдь не советская власть и электрификация страны. Социализм – это величайшая сознательность масс. Естественная необходимость для блокирования его органического недостатка – общественной собственности, ее ничейности.
Однако вместо планомерной борьбы за подъем самосознания людей и вывода их на понимание, что общественное – мое, те, кто особо жаждал жить при социализме, в силу ограниченности и развращенности своего ума, взяли на вооружение второй такой же блестящий по глубине Ленинский лозунг. Социализм – это учет. После чего стали во всё увеличивающихся размерах контролировать и учитывать, что можно придумать: через план, отчет, разные показатели. В 70-е годы люди окончательно были вытолкнуты на абсолютно ими осознанное: казенное – не мое. Об исключениях не говорю. Вытекающие отсюда падение потенциальных возможностей людей, их неумение качественно работать и жить, неспособность к самостоятельному мышлению и принятию верных решений пошли устранять с помощью масштабных систем, вроде управления качеством продукции или постановки ее на производство и т. д. Прямые их последствия – черт с ними. Как в любом негодном деле убийственны косвенные: люди, в первую очередь те, кто определял мощь и дееспособность страны, ее ученые, конструкторы, инженеры, были низведены до положения чиновников.