10.02
«Илья! В последнем письме я бросил реплику о «тесноте мира», но, упомянув в конце Соколовского, из-за отсутствия времени не успел им подкрепить дополнительно упомянутую «тесноту». А дело в том, что как раз в те дни занимался подготовкой для журнала «Конверсия» обещанной подборки серии коротких очерков о своих учителях и коллегах, у которых учился и с которыми работал на Уралмаше. Так не знаменательно ли: я сочиняю эти очерки, и как раз о Соколовском, а тут твои теплые о нем воспоминаниями?… Сейчас я разделался с редакцией журнала и, отдав им в набор свой труд, вспомнил об этом совпадении. В порядке его подтверждения, посылаю копию воспоминаний о дорогом нам друге. Вечная ему память!
Извини, что в них есть еще сколько-то и о других моих друзьях. Однако, для полноты впечатлений, решил оставить все. С нетерпением жду ответа».
15.02
Несколько дней назад Путин выступил с большой речью на мюнхенской конференции по вопросам безопасности, «формат» которой, как он заявил, предоставил ему «возможность избежать излишнего политеса и необходимости говорить округлыми, приятными, но пустыми дипломатическими штампами» и позволил (якобы) сказать то, что он «действительно думает о проблемах международной безопасности». Такая преамбула очаровала кучу пишущей братии и просто «обязала» ее моментально объявить речь Путина «исторической; подводящей черту под эпохой, когда Россия выпрашивала себе место на мировой арене; защищающей мир от тотальной американской экспансии; ставящей Россию в центр контрамериканского сопротивления и побуждающей (даже!) российский народ требовать третьего срока путинского правления».
А на самом деле? Это выступление без ума болтающего политолога или того же дипломата, а отнюдь не наделенного властью Главы огромного государства. В речи Путина масса несуразностей и констатаций, не соответствующих исторической действительности и здравому смыслу, а лишь одно громкое благозвучие.
«Проблематика международной безопасности много шире военно-политической стабильности. Это устойчивость мировой экономики…, экономическая безопасность и развитие межцивилизованного диалога». – Здесь в определенной степени и тавтология, и алогичность, и ошибочная приставка «меж» к слову «цивилизованного».
«Два десятилетия назад мир был …расколот… и глобальное противостояние отодвигало на периферию … крайне острые экономические и социальные вопросы… Предлагавшийся же после «холодной войны» однополярный мир тоже не состоялся… Односторонние, нелегитимные часто действия не решили ни одной проблемы… Войн, конфликтов… меньше не стало…И людей… гибнет не меньше, а даже больше, чем раньше. Значительно больше – значительно больше!». Восклицает Путин. Будто это, отметим между прочим, не является прямым следствием наших собственных «преобразований», которые он, вне главной направленности своего выступления и критической его составляющей, превозносит как эпохальные достижения, как «мирный переход к демократии», как «мирную трансформацию советского режима – мирную трансформацию! И какого режима!». Но вернемся к главному, к двум предыдущим его констатациям.
И то, и другое плохо. А потому им предлагается «экономический потенциал новых центров мирового роста… конвертировать в политическое влияние и укреплять многополярность», а другими словами – учинить гонку вооружений государств «группы БРИК – Бразилии, России, Индии и Китая», ну, разумеется, еще и США. Это вместо, логичного и естественного призыва к активному противодействию всех одному и столь же активному неприятию всеми политики США, там где она явно эгоистически устремляется против интересов остального большинства.
Затем у Путина вообще одни слезливые повествования о том, как все кругом плохо и недостойно нашего мира, но без каких либо намеков на предлагаемые конкретные шаги по решению беспокоящих его проблем.
О «ничем не сдерживаемом гипертрофированном применении силы в международных делах, которое ведет к тому, что «никто уже не чувствует себя в безопасности… никто не может спрятаться за международным правом как за каменной стеной».
О «предсказуемости в политике» и «серьезном возрастании роли многосторонней дипломатии, безальтернативности, открытости, транспарентности» и, наоборот, о «ситуации, когда страны, в которых (вне всякой логики) применение смертной казни запрещено даже в отношении убийц и других преступников…, легко идут на участие в военных операциях…, с последующим его общим призывом «не смотреть на это безучастно».
О «разоружении, потенциальной опасности дестабилизации международных отношений и очевидном застое в области разоружений» с нелепым пожеланием США и России «задуматься об обеспечении своей собственной безопасности».