Сергей Лукьяненко и Владимир Васильев
Дневной дозор
Любые совпадения имен, названий и событий являются случайными и не имеют никаких аналогий с человеческой действительностью.
В книге использованы фрагменты из песен Владимира Высоцкого, Юлия Буркина, Кипелова, групп «Ария», «Воскресение» и «Наутилус Помпилиус».
Данный текст запрещен к распространению, как порочащий дело Света.
Данный текст запрещен к распространению, как порочащий дело Тьмы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ПОСТОРОННИМ ВХОД РАЗРЕШЕН
ПРОЛОГ
Подъезд не внушал уважения. Кодовый замок — сломан и не работает, под ногами — растоптанные окурки дешевых сигарет. Лифт исписан безграмотными граффити, где слово «Спартак» встречается с той же частотой, как нецензурная брань, кнопки прожжены сигаретами и заботливо залеплены окаменевшей жвачкой.
И дверь в квартиру на четвертом этаже оказалась под стать подъезду. Какой-то убогий, советских еще времен дерматин, дешевые алюминиевые накладные цифры едва держащиеся на косо вкрученных шурупах.
Наташа на мгновение замешкалась, прежде чем нажать кнопку звонка. Нелепо было на что-то надеяться, приходя сюда. Уж если сдурела до такой степени, что решила прибегнуть к магии — то открой газету, включи телевизор, послушай радио. Серьезные салоны, опытные экстрасенсы с международными дипломами… Все равно — надувательство, понятное дело. Но, по крайней мере, вокруг будет приятная обстановка, серьезные люди… а не этот приют неудачников.
Она все-таки позвонила. Жалко было времени, затраченного на дорогу. Несколько минут казалось, что квартира пуста. Потом послышались торопливые шаги — характерные шаги спешащего человека, у которого с ног сваливаются разношенные тапочки. На миг потемнел дешевый крошечный глазок, потом лязгнул замок и дверь распахнулась.
— Ой, Наташа? Входи, входи…
Ей никогда не нравились люди, мгновенно переходящие на «ты». Нет, она и сама предпочитала такое обращение, но хотя бы для порядка спросить разрешение нужно?
А открывшая дверь женщина уже втягивала ее внутрь, бесцеремонно схватив за руку — при этом с выражением такого искреннего гостеприимства на немолодом, ярко накрашенном лице, что и возражать сил не было.
— Мне подруга сказала, что вы… — начала Наташа.
— Да, знаю, знаю милая, — замахала руками хозяйка. — Ой, да ты не разувайся, я как раз убираться собиралась… или нет, сейчас тапочки поищу.
Наташа, с трудом скрывая брезгливость, огляделась.
Не то, чтобы маленькая, но чудовищно захламленная прихожая. Лампочка под потолком — тусклая, дай бог, если тридцать ватт, но и это не скрывает общее убожество. На вешалке — горы одежды, даже зимняя шуба из ондатры на радость моли. Отстающий от пола линолеум — невнятного серого цвета. Давно, наверное, хозяйка собирается провести уборку.
— Тебя Наташа зовут, дочка? А меня Даша.
«Даша» была старшее ее лет на пятнадцать-двадцать. Как минимум. В матери Наташе она действительно годилась, только от такой матери удавиться захочется… Пухлая, с немытыми тусклыми волосами, с ярким, но облезлым лаком на ногтях, в застиранном халате, разваливающихся тапочках на босу ногу. На ногах ногти тоже поблескивали лаком — ну что за вульгарность, господи!
— Вы — ворожея? — спросила Наташа. И мысленно крикнула «А я — дура!» Даша закивала. Нагнулась, извлекая из сваленной в беспорядке горы обуви резиновые тапочки. Самые идиотские из придуманных человечеством — с множеством торчащим вовнутрь резиновых штырьков. Мечта йога. Часть этих резиновых гвоздей давно отвалилась, что, впрочем, комфорта не прибавляло.
— Обувайся! — радостно предложила Даша.
Словно загипнотизированная, Наташа скинула босоножки и надела тапочки. Прощайте, колготки. Наверняка будет пара затяжек. Пусть и хваленые «Омсо» с хваленой лайкрой. Все в мире — надувательство, придуманное хитрыми дураками. А умные люди, почему-то, ему поддаются.
— Да, ворожея, — бдительно контролируя процесс обувания сообщила Даша. — Это у меня от бабушки. И от мамы. Все они ворожеями были, все людям помогали, семейное это у нас… Пойдемте на кухню, Наташа, у меня в комнатах неубрано…
Прокляв себя мысленно в очередной раз, Наташа пошла за хозяйкой. Кухня ее ожидания оправдала. Гора грязной посуды в раковине, грязноватый стол, с которого при их появлении лениво сполз куда-то под столешницу таракан. Липкий пол. Окна, конечно же, немытые по весне, плафон засижен мухами.