- В общих чертах.
- Ну вот. Когда мы ползем за «языком» ночью, за нами следят тысячи глаз и ушей. И обмануть их ох как нелегко...
- Однако, — усмехнулся капитан,— тебе дважды везло: мало того что проползал через оборону, еще забирался и в тыл противника. Может, это не только везение?
- В известной мере действительно не столько везение, сколько использование сложившейся обстановки. Причем не по моей инициативе, как вы знаете.
- Так, так... А то я уж подумал, что ты... — Маракуша опять недоговорил. То новое, что появилось в Матюхине, мешало ему поддеть офицера.
- Я не... — усмехнулся Андрей.
- Что «не»?— нахмурился Маракуша. — Договаривай.
- Я не зазнался. Разрешите продолжать? Кроме того, противник в силу наших стандартных действий и своего стандартного мышления ждет разведчиков ночью, что особенно затрудняет наши действия.
- Значит, ты хочешь добиться, чтобы противник не ждал наших действий?
- Нет. Я хочу не этого. Я хочу использовать сложившуюся обстановку. Уже по собственной инициативе.
«Да, — подумал Маракуша, — парень не только окреп. У него и командирские зубки прорезались. Что ж, время идет, люди растут».
- Как вы мыслите организовать поиск? — решительно переходя на строгий уставной язык, спросил капитан. — Если при этом учесть очень крепкую в инженерном отношении оборону противника.
- В принципе, в основе, так сказать, точно так же, как и ночной. Группа захвата, группа огневого обеспечения, взаимодействие с артиллерией и так далее. Но учитывать нужно именно необычную для нас оборону противника. Видимо, подступы к ней — минные и проволочные заграждения — придется прямо-таки прогрызать. Тихонько, незаметно, по-мышиному.
- И тоже днем?
- Нет. Только ночью. Вот почему я и подчеркиваю: нужно сделать все до снегов, чтоб не оставлять следов.
- И кто же будет прогрызать?
- Разумеется, саперы. Ночи три, а может, и четыре. Аккуратненько.
Маракуша задумался. Матюхин отвечал слишком быстро и слишком четко, чтобы предполагать, будто на него накатила внезапная блажь, стремление соригинальничать. Чувствовалось, что он продумал и план и ход поиска.
- Ну а дальше, дальше как? Прогрызут вам дорогу, а вы?
- Тут уже начинаются варианты. Может быть, ночью выйдем на нейтралку и оттуда броском врежемся в их передовую, а может, сразу из траншей рванем вперед. Все будет зависеть от места проведения поиска и огневого обеспечения. Я уж не говорю о поведении противника.
- У вас, конечно, есть предварительные наметки?
- Несколько вариантов. Я понимаю, вы не вправе разрешить нам проведение дневного поиска. Может, и дивизия не разрешит. Но подполковнику Лебедеву можно будет доказать.
- Группу вы уже подобрали?
- Нет. Но, думаю, подобрать можно. Особенно если вы разрешите взять кое-кого из других взводов.
- Своих мало? Подготовка не та? Или хотите сохранить своих людей?
- Ни то, ни другое. Дело необычное. Нужны особые люди. Для другой задачи взял бы своих, а для этой нужны особые.
- На кого же вы нацелились?
- Прежде всего на старшину Сутоцкого и... рядового Закридзе.
- Почему их?
- В группе захвата потребуются физически сильные люди, владеющие и боксом и рукопашным боем, умеющие идти напролом. Эти двое как раз то, что нужно.
- Вы что ж, собираетесь мириться с Сутоцким?
- Я с ним не ссорился. И, насколько его знаю, дело он сделает хорошо.
Капитан опять склонился над кружкой остывающего чая и долго прихлебывая терпкий, пахучий настой.
- Скажите, лейтенант, вы сами придумали этот дневной поиск или...
- Или, товарищ капитан. Грудинин вычитал о таких поисках в газете и дал почитать мне. А потом вечером мы обсудили.
- Поймите, товарищ Матюхин, — странно, но Маракуша уже не мог называть Андрея по имени и на «ты»,— опыта мы не имеем, а рисковать...
Капитан сделал маленькую паузу, подбирая слова, чем немедленно воспользовался Матюхин:
- Кто-то должен начинать.
Вот это вторжение в его рассуждения не совсем понравилось Маракуше. Доверительная беседа-раздумье не удалась, однако отмахнуться от предложения лейтенанта капитан не мог. Матюхин уже не тот, каким его знал Маракуша. Он становится офицером, хотя еще и не стал им. Вот даже в этом — не сумел дослушать возражений начальника, не сумел сдержаться.