- Не беспокойся! Порядок! - кивает тот головой. Все шло по плану. Замолкли орудия прямой наводки, закончился и огневой налет но переднему краю. Рассекая небо огненными стрелами, сопровождаемый надрывным шипящим свистом, прогрохотал и разорвался залп "катюш" - сигнал для атаки.
Поднялась и рванулась вперед пехота. Артиллерия перенесла огонь на вторую траншею. Над Зелено и Весело-Полем повисли яркие "фонари". Туда же от наших курганов потянулись огненные трассы.
Застигнутый врасплох, противник молчал. Казалось, его вообще нет. А поле боя содрогалось от криков "ура".
- Мои заняли вторую траншею, очищают хутор Весело-Поле, - докладывал Даниленко,
- Овладел опорным пунктом с двумя курганами и продвигаюсь к Весело-Полю, - вторил ему Чирков.
Атака наша развивалась в темноте, а ночь таила много неожиданностей. Первое серьезное сопротивление противник оказал на рассвете, на глубине двух километров, из сильно укрепленных пунктов-высоты 117,6 и Весело-Поле. После короткого огневого налета и обходного маневра наши войска сломили это сопротивление. К 10 часам утра опорные пункты Весело-Поле и Мало-Софиевка были взяты, железная дорога перерезана и задача дня выполнена.
А в 12 часов я передавал по дивизиям благодарность командующего войсками фронта генерала Р. Я. Малиновского.
К вечеру после ожесточенного боя были взяты Зелено-Поле и Ново-Софиевка. Глубина прорыва достигла 8 километров, т. е. вдвое превысила задачу дня. Захвачены были сотни пленных, орудия, минометы, танки.
В 16.00 я вызвал к себе командира 28-й гвардейской дивизии генерала Чурмаева за получением задачи. Решил ввести его дивизию в полосу прорыва еще засветло, чтобы дать возможность командирам полков ориентироваться на местности и развить успех.
Минут на десять - пятнадцать раньше Чурмаева ко мне на курган прибыл командарм.
- Поздравляю! И от себя лично и от соседей справа! - пожимал он мне руку и широко улыбался. - Что нового?
- Резко возрастает сопротивление противника, - доложил я. - С утра у него было несколько танков, днем - с десяток, а к вечеру - уже несколько десятков.
- Чем больше, тем лучше. Бить их надо! - весело сказал Шарохин. - А вид-то какой расчудесный! - восторгался генерал, взбираясь на курган.
С кургана хорошо просматривались и Зелено-Поле, и Весело-Поле с Ново-Софиевкой, захваченные нашими войсками, и большой населенный пункт Водяное за нашим левым флангом, пока еще занятый противником.
Против Водяного Чирков вынужден был развернуть полк второго эшелона. Населенный пункт фланкировал огнем наше продвижение. Оттуда были уже и контратаки, а левый сосед по-прежнему не двигался с места.
- Дело прошлое, а этот наблюдательный пункт не устраивал меня, откровенно признался я командующему. - К нему нельзя было ни подойти, ни подъехать.
- Люблю за откровенность, - закатился он веселым смехом, искоса посматривая на меня. - Ну, а теперь?
- Теперь тоже.
- Почему?
- Далековато от войск.
- Это другое дело! А я-то прежде не догадывался. почему это Щекотский все о вышке поговаривал. Зачем им, думай, вышка? Оказывается, курган не нравился. - Шарохин снова весело захохотал. Засмеялся и я.
Уважал я своего командарма за то, что он при неудачах никогда не пилил своих подчиненных, а при успехе любил пошутить и посмеяться.
- Товарищ командующий! Может быть, пообедаете С нами? -пригласил я его.
- А вы еще не обедали?
- Да и не завтракали. Некогда!
- Что ж! Зайдемте, посмотрю, чем вас кормят, да, кстати, уточню и задачу на завтра.
Блиндаж мой, где с трудом могут разместиться три - четыре человека, неказист, сделан на скорую руку. Стены не обшиты, пол земляной, вместо двери - плащ-палатка, печки нет, свет тусклый - горят две свечки.
- Бедновато живете. Не блиндаж, а дыра какая-то, - заметил Шарохин.
- Так и есть дыра. Дыра в кургане, - подтвердил я. - Завтра переберемся в Весело-Поле.
Во время обеда подошел Чурмаев. Ему также была уточнена задача.
Корпусу с утра предстояло продолжить наступление на юг и юго-восток и во взаимодействии с соседом слева уничтожить софиевскую группировку противника.
К концу второго дня наступления корпус должен был иметь свой фронт в виде дуги общим протяжением в 20 километров, обращенной своей вершиной на юго-восток.
Наступила ночь. Небо заволокло тяжелыми тучами, сгустилась тьма, большими хлопьями повалил снег. К утру подул ветер, начался буран.
За ночь гитлеровцы сумели оправиться и подтянуть резервы.
В результате дивизия Даниленко не только не овладела Высоко-Полем, но сама вынуждена была отбивать настойчивые контратаки пехоты и танков противника, стремившихся восстановить положение.
Танки в упор расстреляли наблюдательный пункт подполковника Еремина. Погиб командир иптаповского полка. Был тяжело ранен и сам Еремин.
Дивизия Чурмаева, продвинувшись в густом снегопаде на два километра, внезапно натолкнулась на 30 танков и пехоту противника и втянулась в затяжной бой.
Только Чирков успешно продвигался своим правым флангом и выполнял задачу.
Бой явно не клеился. Докладывая командующему, я нервничал.
- Не волнуйся, это к лучшему, - успокоил он меня. Весь день я не понимал, почему командующий расценивает положение так оптимистически. Вражеские танки появлялись один за другим, прибывала и пехота. Сопротивление врага с каждым часом нарастало. А командующий уверяет, что это к лучшему. В чем же дело?
Вечером я, изнервничавшись и не добившись от дивизий выполнения задачи дня, возвратился к себе в штаб.
- Слыхали новость? - спросил у меня Щeкотский.
- Какую?
- Сегодня с утра километрах в двадцати пяти - тридцати восточное нас фронт перешел в наступление. Оборона успешно прорвана. Удар развивается на Апостолово.
- А наше наступление?
- Наше - вспомогательное.
Об этом и Щекотский узнал лишь во второй половине дня, когда готовившийся фронтом удар перестал быть тайной.
И чем больше своих резервов перебрасывал противник от Апостолово к нам, тем хуже было для него. Вот поэтому и говорил мне командарм, что дела идут хорошо.
О том. как протекало наступление в эти первые два дня, 30 и 31 января, хорошо рассказала фронтовая газета "Советский воин" 7 февраля 1944 г. в статье "Как было взято Апостолово".
"...Наше наступление началось северо-восточнее Кривого Рога, - писала газета. - При мощной поддержке артиллерии советские войска прорвали полевую оборону противника на участке 62-й немецкой пехотной дивизии. Разгромив 112-Й и 354-й полки этой дивизии, стрелковые части углубились на восемь километров и перешли железную дорогу, ведущую к Кривому Рогу. Это озадачило немцев. Они не могли определить направления главного удара и чему угрожали наши войска - Кривому Рогу или Апостолово.
Противник решил, что он имеет дело с реальной угрозой Кривому Рогу...
Не предполагая прорыва в сторону Апостолово и не видя угрозы никопольскому плацдарму, немцы бросили с этих участков танковые и моторизованные резервы на прикрытие Кривого Рога. На выручку своей, истекающей кровью 62-й пехотной дивизии и на ликвидацию прорыва противник быстро перебросил части 16-й мотодивизии. Кроме того, немцы были вынуждены срочно разгрузить в Aпостолово и направить под Кривой Рог два полка танковой дивизии, которая следовала на выручку немецкой группировки, окруженной войсками 2-го и 1-го Украинских фронтов у Корсунь-Шевченковского.
Уже на другой день немцы контратаковали наши прорвавшиеся части силами до ста танков и двух полков пехоты, но не сумели восстановить своего положения...
Противник продолжал подбрасывать сюда резервы с никопольского плацдарма, со стороны Апостолово, ослабив свою оборону на центральном участке.
Этим немедленно воспользовались другие наши войска, сосредоточившиеся там для прорыва.