– Кто это? – спросила моя дочь. – Она клевая.
Ханна все же заметила наш обмен взглядами.
– Не знаю. Что будешь заказывать?
– Не получится, мы не будем менять тему – между вами определенно что-то проскочило.
– Что? Ничего подобного! Я не знаю ее. И не хочу знать. Я просто хочу поесть, ну и чтобы никто не увидел эту толстовку.
Я сделал вид, будто сосредоточенно изучаю меню, но боковым зрением видел, как Ханна обернулась, чтобы еще раз взглянуть на нашу новую знакомую.
– Иди поговори с ней!
– Ханна, нет!
– Давай, она здесь единственная женщина, одетая не как фанатка Джимми Хендрикса.
Я решил притвориться, что ничего не происходит. В зале становилось нестерпимо жарко. Наверное, это из-за свечей, подумал я. С бесстрастным и сосредоточенным видом я изучал меню, полагая, что, если это продлится долго, Ханна заскучает.
– Гм… пожалуй, закажу макароны с сыром, – наконец произнес я. – Или, может быть, натбургер? Что такое вообще натбургер? Ты когда-нибудь…
– Извини, папа, но не мог бы ты принести мне стакан воды, и поскорей? – попросила Ханна.
Подняв глаза, я увидел, что она обмахивается меню, часто дыша и прижав другую руку к груди.
– Пожалуйста, – добавила она.
– Да-да, сейчас! – Я быстро поднялся.
Со всех ног я побежал к бару, виляя между стульями и сумками, то и дело извиняясь. На меня нахлынули воспоминания о том вечере в театре.
Наконец я протиснулся мимо последнего стола, добравшись до относительно спокойной части бара как раз после женщины, подошедшей чуть раньше меня. Женщины из задней части зала. Женщины в футболке «Айрон Мэйден». А-а, конечно, меня подставили. Посмотрев в сторону нашего столика, я увидел, как Ханна встает и машет другой девочке, выходящей в сквер у кафе. Побежав за подружкой, моя дочь пожала плечами и выставила два больших пальца. Повернувшись к бару, я решил заказать еду и потом быстро вернуться на наше место. Не обязательно с кем-нибудь говорить. Не обязательно даже…
– Просто супер, – сказала леди с «Айрон Мэйден», примостившись рядом со мной у стойки бара. – Смелый выбор для этого места.
Посмотрев вниз, я немедленно прикрыл руками надпись «ДА НУ, НА ХРЕН».
– Ну да, – ответил я. – Это было нечто вроде пари.
Улыбнувшись, она перевела взгляд на своих друзей:
– Мы с коллегами собирались устроить вечеринку в кафе, но половина офиса не пришла, остальные рано ушли – и остались только я плюс наши Ромео и Джульетта.
– Понятно…
Я попытался жестом подозвать одного из барменов, но все они были заняты, принимая заказы и наливая выпивку целой куче жаждущих клиентов, столпившихся у другого конца стойки. У меня вдруг пересохло во рту. Я почувствовал на лбу испарину. Женщина качнулась в мою сторону:
– Ой, простите! Мы пьем с пяти часов. Сколько сейчас времени?
– Полдевятого.
– Ох, черт! Я Кирстен, как поживаете? То есть как вас зовут?
– Том.
– Рада познакомиться, Том, я… Эй, постойте, на вас серебряные штаны? Да уж, вы действительно проиграли это пари. Может, пора отказаться от ставок?
– Похоже на то.
Я попытался проявить активность, чтобы привлечь официанта, быстро заказать напитки и еду и убежать прочь. Пришлось угадывать желания Ханны, которая покинула место преступления. Вероятно, пицца. Похоже, Кирстен не спешила. Она ленивым жестом собрала волосы в пучок и стянула сзади резинкой. Кожа у нее была смуглого медового оттенка. От нее чуть пахло «Белым мускусом». Я ощущал прикосновение ее плеча к своему.
– Чем вы занимаетесь, Том? – спросила она.
– Гм… я управляющий театром. Руковожу театром «Уиллоу три», тут неподалеку.
– Я знаю его! Я там была! В прошлом году видела там одного комика, Кевин какой-то.
– Хороший?
– Господи, нет, жуткий! Извините. Но театр классный. Похож на что-то вроде сталинской тюрьмы. Наверное, там интересно работать!
– Да, я…
Неожиданно передо мной появилась официантка, и я, не дожидаясь ее вопроса, выпалил свой заказ в виде длинной маловразумительной тирады. Но она почему-то меня поняла. Наконец-то я смогу улизнуть. Я уже чувствовал вкус свободы.