Скорость, с которой арабка это проделывала, опровергала мысль о медлительности ее старческих суставов. Франсуаза прикусила язык, чтобы не закричать. Процедура была варварски жестокой. Она совершенно не была готова к этой пытке, орудием которой был липкий шарик, грубо выдергивающий волоски из ее лобка. Стало еще больнее, когда старуха принялась обрабатывать нежную кожу половых губ. Франсуаза думала, что потеряет сознание, но когда была уже на грани беспамятства, ей велели перевернуться на живот, и та же процедура повторилась в узкой ложбинке меж ее ягодиц. Старая арабка сделала свою работу тщательно, так что теперь внешняя поверхность гениталий и ануса девушки была столь же девственно гладкой и шелковистой, как и ее влагалище.
Франсуаза словно родилась заново. Она не верила, что может быть настолько красивой. Ее уязвленное самолюбие было удовлетворено, и к ней вернулось чувство уверенности. Ей вдруг захотелось показать себя — пройтись голышом по всему Парижу. О, если бы ее сейчас видела Виржиния! Да она бы заставила долговязую американку ползать перед ней на коленях и если бы Франсуаза пребывала в благосклонном настроении, то, возможно, позволила бы модели немного полизать ее гладкую безволосую щель.
Так Франсуаза стала регулярно посещать салон старой арабки, видя, что после очередной процедуры волоски вырастают в меньшем количестве. Она даже притерпелась к боли, хотя это, скорее, проистекало из предвкушения потрясающих результатов процедуры, стоивших любого временного дискомфорта. Каждый черный волосок, вырываемый из белой кожи, вызывал в душе бурю радости, ибо это приближало ее к совершенству.
Старуха, по причине своего преклонного возраста, намеревалась вскоре устраниться от дел, поэтому она раскрыла молодой француженке секрет приготовления волшебного средства для эпиляции. Франсуаза, ознакомившись с технологией, делала это регулярно, готовя вязкий сироп каждый раз, едва на лобке прорастал темный пушок. Так, лишенное растительности в интимной части, ее тело приобрело новый вид. Франсуаза часто любовалась собой, перед мутным старым зеркалом в спальне принимая различные позы, становившиеся раз от раза непристойнее, и ее переполняло возбуждение от того, что она видела в зеркале. Мягкие подушечки ее половых губ без обычного пушистого покрова смотрелись весьма аппетитно, и даже сама Франсуаза была увлечена откровенной притягательностью своего клитора, равно как влагалища и ануса. Собственная нагота возбуждала ее до такой степени, что она становилась на колени перед зеркалом и мастурбировала, раздвигая широко бедра, чтобы видеть в мутном стекле зрелую розовую щель и прочие детали ее преображенной женственности. Пресытившись эйфорией дурманящих ласк, Франсуаза затем поворачивалась к зеркалу спиной и разглядывала себя сзади, разводя ягодицы в стороны и просовывая палец в кофейную впадинку, чем доводила себя до очередного оргазма.
Так очаровательная француженка проторила себе путь к грядущему успеху.
В санатории «Элизиум» Франсуаза носила униформу французских горничных — черное короткое платьице с белым передником в пикантных рюшечках. Его можно было счесть вполне приличным, если бы не одно: под короткой юбочкой не было нижнего белья. Согласно этическому кодексу санатория, служащим ее категории строго запрещалось надевать нижнее белье, но Франсуаза довольно быстро привыкла к эротическим ощущениям обвеваемых ветерком обнаженных гениталий, выставленных на обозрение всем пациенткам санатория и обслуживающему персоналу. Франсуазу приводило в восторг впечатление полной, ничем не ограниченной свободы. Однако, хотя соблазн был велик, она бы никогда не осмелилась пройтись в таком виде по улицам Парижа. И все же остров оказался для нее сексуальным раем, где поощрялись самые распутные наклонности. Новая горничная словно расцвела. Всегда отвергаемая и унижаемая женщинами, которых она боготворила и которым была предана всей душой, теперь Франсуаза научилась пользоваться своим превосходством. Она стала просчитывать каждый свой шаг, обдумывать каждое свое слово; каждый жест ее был призван соблазнять и покорять самых чопорных дам. Она продолжала удалять волосы на лобке средством, приготовленным по рецепту старой арабки, и даже редкие завитки, окружающие тугое колечко ее ануса.