Эйлин покачала головой.
— Гробнар, я понимаю твои чувства. Я ведь тоже творческий человек. Но может, ты пойдешь музицировать в зал таверны? Там сейчас никого, и тебя не услышат ни Келгар, ни Бишоп, ни…
— О, да, да, я понял. Уже иду. Спасибо, Эйлин!
Она посмотрела вслед стремительно уносящемуся гному и усмехнулась. Она и сама от себя не ожидала, что будет к нему так добра. Эта Дорин, наверное, незаурядная особа, если способна терпеть его.
Воспоминание о прерванном сне опять испортило ей настроение. «Черт, всем повезло этой ночью. А мне даже сон не дали досмотреть. Ладно, может еще не все потеряно».
Долгожданный сон так и не явился, но, по крайней мере, Эйлин спокойно выспалась, не прерываясь на душеспасительные беседы и прослушивание нетленных творений. Она проснулась за полчаса до полудня и почувствовала настоятельную необходимость освежиться. В ее комнате за ширмой стояло примитивное, но вполне действующее приспособление для омовений. Когда Касавир об этом узнал, в ту пору, когда они еще жили в Невервинтере, то всю плешь Дункану проел, чтобы он и ему поставил такое же. Дункан же возмущался, что, с тех пор, как Эйлин поселила Касавира в таверне, он только и делает, что ест. Это и в самом деле было так. «Господи, какой же он был тогда, — вспоминала Эйлин, подставляя тело под струи тепловатой с вечера воды, — худой, заросший, ввалившиеся глаза, доспехи как будто сто лет не снимал. Как он еще умудрялся орков валить? На одном божественном благословении и держался. Неудивительно, что в таверне дядюшки его встретили равнодушно. Паладин и паладин — мало ли их ходит. Зато теперь проходу ему не дают. Сэнд чуть завидит у него прыщик, сразу лезет со своими притираниями. Шандра готова ему ноги мыть. Про Элани я вообще молчу — дитя леса». Закончив водные процедуры, Эйлин почувствовала приступ голода. Сейчас бы баранину на ребрышках в брусничном соусе!
Когда Эйлин проходила мимо комнаты Шандры, она услышала вопль. Нет, два. «А-а, это наши спящие красавицы проснулись, Сэнд не обманул. Сказать им? Нет, пусть помучаются».
Баранины на ребрышках не оказалось. Дункан, чем-то разобиженный, объявил, что сегодня у них рыбный день.
— Ты с ума сошел! После такой ночи?! — возмущался Келгар. — Засунь эту рыбу себе туда, откуда такие уроды, как ты, рождаются, и дай мне нормальной еды!
— Что?! Да я твой топор сейчас тебе туда засуну!
Времени размышлять о причинах столь непримиримых противоречий не было. Эйлин в два прыжка оказалась между столами и ударом ноги сдвинула дубовую лавку так, чтобы она преградила дорогу Дункану. Раздался звон разбитых стаканов.
— Какого черта, Дункан! Ты же знаешь! Слово «рыба» для Келгара — красная тряпка.
Дункан понял, что Эйлин настроена серьезно и не стал искушать судьбу, продолжая, однако, изрыгать проклятия в адрес Келгара, который молча и яростно колотил ложкой по столу.
Подойдя к столу, Эйлин строго посмотрела на дворфа.
— Келгар, успокойся, не ломай прибор! — приказала она. — Скажи, ты не в курсе, чего это Дункан такой добрый?
— Айша, — коротко ответил Келгар, — твой пропивший совесть дядюшка пытался потребовать с нее за ночлег. И еще сказал, что она…
— Можешь не продолжать, я знаю.
Эйлин подошла к Дункану, уже умолкшему и остервенело подметавшему разбитое стекло.
— Позволь, я догадаюсь. Ты знаком с Айшей.
— Вчера я не разглядел ее, когда они проскочили в комнату. Да мне на нее наплевать, если честно, дело прошлое. Но как она может, с каким-то дворфом!
Эйлин хохотнула.
— Знаешь, Дункан, я этой ночью такого насмотрелась, по сравнению с чем противоестественная связь между дворфом и эльфийкой — сказка про принца и пастушку. Так что, хватит дуться, и дай мне и моим друзьям поесть. — Ее голос потеплел. — Ты ведь мой милый, любимый, добрый дядюшка, верно? А не жадный, злой и противный дядька с длинным языком.
Дункан вздохнул, исподлобья посмотрел в сторону Келгара и хмуро произнес.
— Оленина, тушеная в миндальном молоке, вас устроит?
Эйлин просияла.
— Ну вот, давно бы так. И скажи своему новому поваренку, чтобы соус водой не разбавлял.
Она подсела к Келгару.
— Давно ты тут? Касавира не видал?
— Не-а. Утром слышал, как он топал туда-сюда.
«Ясно, в храм ходил, грехи замаливать. Небось, докладывался Тиру, как на танцовщиц глазел и меня, невинную девушку, хватал за что попало». Эйлин развеселилась.
Она увидела входящих бочком в зал таверны Шандру и Элани. Это окончательно подняло ей настроение. Ну, сейчас она им отомстит!