Эйлин сделала загадочное лицо.
— А знаете ли вы, господа, что это за праздник? Праздник любви, танцев, развлечений, в изумительном пасторальном стиле. Вы когда-нибудь такое видели?
— Это интересно, — Ниваль с Грейсоном переглянулись.
— Вы, сэр Ниваль, мастер тематических вечеринок, с этим не поспоришь. Но представьте себе красоты природы, свежий воздух, селян и селянок, парней и девушек, парней и… хм… парней, бегающих по загадочному, освещенному луной лесу в поисках того, кому они подарят свой поцелуй, а может быть и… что-то большее. Плюс деревенское застолье под открытым небом с песнями, плясками, ярмарочным представлением и грубыми мужицкими шутками. Такого в столице не увидишь. Вы не хотели бы поучаствовать в этом? — Эйлин проговорила это все, закатывая глаза и выразительно жестикулируя.
Глаза обоих загорелись.
— Я думаю, сэру Грейсону полезно будет побывать на свежем воздухе. Не правда ли? — заботливо промолвил Ниваль.
— Если ты в самом деле так думаешь, сэр Ниваль, — молвил в ответ Грейсон, — это… будет полезно для освежения наших… впечатлений.
Голубки смотрели друг на друга, как молодожены.
— Да, остается только один вопрос, — Эйлин поспешила спустить их с небес на землю, — организационный.
— Сколько? — спросил Ниваль, продолжая переглядываться с Грейсоном.
— Вот смета, самая скромная, — деликатно ответила Эйлин, подавая Нивалю длиннющий свиток с астрономической суммой, написанной красными чернилами внизу.
Грейсон подписал смету, немного увеличив итоговую сумму. Довольная Эйлин склонилась в поклоне и сладко промолвила:
— Будем ждать вас послезавтра вечером. И еще одно, сэр Ниваль, Крепость-на-Перекрестке не так велика, как Замок Невер, поэтому комнаты для гостей…
Оба махнули рукой.
— Капитан, нам вполне будет достаточно одной комнаты, мы военные люди, привыкли к любым условиям, правда, сэр Ниваль? — Грейсон, не отрываясь, смотрел в небесно-голубые очи своего верного боевого товарища, сражавшегося с ним бок о бок и делившего кусок черствого хлеба и спальный мешок.
Ниваль нетерпеливо замахал на Эйлин рукой, намекая, что ей пора уходить.
— Да, да, капитан, до свиданья, и скажи там, что у нас совещание.
«Уфф, слава богу. Не так уж трудно было обработать этих амурчиков. Останется только снабдить их божественным вином и дать возможность наслаждаться обществом друг друга. Значит, к казначею, к дядюшке за посылкой и на службу. Чтоб ей пусто было».
Войдя во двор, Эйлин увидела Бивила. Он смущенно топтался и теребил заклепку на доспехе.
— Привет, Эйлин. То есть, капитан, — сказал он, как только она поравнялась с ним.
— Ради бога, Бивил, — отмахнулась Эйлин, — мы по-прежнему друзья. Ты что-то хотел?
— Да, я хотел поговорить с тобой о празднике. Мы с тобой, ну, ты помнишь… в тот раз. Я знаю, ты всегда рассчитывала на меня. Но…
— Ммм. Понимаю, ты хочешь сказать, что заранее отказываешь мне в поцелуе, — деланно сурово сказала Эйлин.
Бивил еще больше смутился.
— Нет, Эйлин, то есть… да. Понимаешь, мне тут в крепости понравилась одна девушка. Но, боюсь, у меня нет никаких шансов. С Касавиром мне не тягаться.
— Так, так, — Эйлин заинтересовалось. — Еще что-то новенькое о Касавире. Кто такая, почему не знаю?
— Ну, эта девушка, сержант Катриона. Говорят, они были знакомы задолго до того, как примкнули к тебе. Она такая…
— Милая?
Бивил радостно закивал.
— Да, и так любезна со мной. Но, по-моему, они с Касавиром очень близки. А я для нее просто товарищ.
В голове Эйлин мгновенно созрел коварный план.
— О, Бивил, если бы ты знал, как ты ошибаешься. Да, Катриона близка с Касавиром, но не потому, что они влюблены.
— А почему? — Бивил был весь внимание.
— А ты никому не расскажешь? — Эйлин перешла на шепот, — Это большой секрет, мне его поведал Касавир, но об этом никто не должен знать, даже Катриона.
— Ты же меня знаешь, я даже пьяный секретов не разбалтываю, — заверил ее Бивил и тут же смутился. — Ну, почти.
— Тогда слушай. Они — брат и сестра. Единокровные. Но она об этом ничего не знает. И не должна.
— А почему? — Бивил выглядел сбитым с толку.
Эйлин взяла Бивила за руку и, притянув к себе, зашептала ему прямо в лицо:
— Потому что она — незаконнорожденная. Ее отдали на воспитание в хорошую семью. А Касавир ее нашел, чтобы оберегать и защищать. Но она ничего не должна об этом знать. Она ведь всю жизнь думала, что законная дочь своих приемных родителей. Представь, что будет, если ей откроется вся правда!
Бивил не мог скрыть своего восторга.
— Эйлин, ты меня так обнадежила! Теперь я буду смелее с Катрионой, и кто знает… Спасибо тебе!
— Ну, мы же друзья. Только смотри, — Эйлин понизила голос, — чтобы никто, никогда. Иначе не будет тебе счастья с Катрионой.
Бивил улыбнулся до ушей.
— Уж будь покойна, я своего счастья не упущу. Пока!
И он побежал на плац.
Эйлин, довольная собой, сорвала с газона цветок и, вдев его в волосы, направилась в таверну, чтобы выпить послеобеденный коктейль. Сегодня — можно. Однако, поразмыслив над коктейлем, она слегка остудила свой пыл. Устранить конкурентов — еще не значит вернуть Касавира. Но что она может сделать, если он отказывается общаться с ней на любые темы, кроме рабочих? Старается не встречаться с ней, вообще большую часть времени проводит в храме, в учебной комнате с солдатами, или на тренировках. Рано уходит спать. В комнату к нему ломиться? Или одеться во что-нибудь приличное и заявиться в храм? «Ох, Съюн, как все сложно. — В очередной раз помянула она свою покровительницу. — Никогда не думала, что любовь приносит не только радость, но и страдания. Ты за это наказываешь меня?»
Увидев Келгара, она вспомнила про посылку.
— Эй, Келгар! — Она поманила его к себе, — угадай, какой у меня для тебя сюрприз из города?
— Неужели Дункан передал мне своей фирменной копченой кабанятины?
Эйлин вздохнула.
— Ты не романтик, Келгар. Я даже не знаю, что нашла в тебе такая тонкая девушка, как…
— Айша?! — Оживился дворф. — У тебя есть вести о ней?
— Держи! — Она кинула ему сверток.
Келгар быстро развернул его. Там была льняная рубашка с красивой ручной вышивкой и вензелечком на груди и записка. Келгар был растроган до глубины души. Он не без труда выпросил у Кары зеркальце и долго пытался рассмотреть себя со всех сторон, прикладывая рубашку то так, то этак.
— Смотри-ка, мастерица, не хуже наших девушек. Дворфийской вышивке научилась.
Затем он начал читать записку, и, по мере чтения, мрачнел. Эйлин это заметила.
— Что-то случилось, Келгар?
— Ее чокнутое… пардон, ее семейство собирается уезжать. Они продают дом, хотят, чтобы она ехала с ними. Она пишет, что договорилась с Дунканом, что поживет у него какое-то время.
— Да, положение серьезное, — Эйлин покачала головой, — я предлагаю передать ей приглашение на праздник, ты сможешь сделать это завтра, когда привезут почту. А там посмотрим. Если она такая мастерица, может ей и в крепости дело найдется.
Келгар просиял и полез обниматься.
— Девочка, да я для тебя все, что хочешь, сделаю!
— Ладно, ладно, только девушке мозги не запудри. А то я слыхала, что весь Уотердип до сих пор вспоминает о твоих подвигах, — и Эйлин подмигнула Келгару. — Кстати, о подвигах. Я сегодня еще не видела Бишопа.
В разговор встрял Сэл. Он наклонился к Эйлин и поведал ей вполголоса.
— Бишоп сегодня меня удивил. Обычно с похмелья он не учтивей тролля. И, едва зайдя в таверну, начинает требовать эля. Вчера он выпил столько, что на ногах еле стоял, а потом еще насыпал себе какой-то розовой хрени в кружку. А сегодня утром пришел, спокойно позавтракал и пошел охотиться.
Эйлин осенила догадка. Она наклонилась поближе с Сэлу.
— Сэнд в курсе?
— Да нет, вроде, они не встречались.
Тут в воображении Эйлин возникла растянувшаяся от Невервинтера до Крепости очередь страждущих, желающих купить по баснословной цене запатентованный розовый антипохмельный порошок Сэнда. Вот она — золотая жила и обеспеченная старость.