— Знаешь, — сказала она, хитро взглянув на него, — а ты ничего. Я бы не прочь спеленать тебя еще разок.
Касавир поперхнулся и начал что-то бормотать, но Эйлин рассмеялась и взъерошила его волосы.
— Пошутила, пошутила.
— Если честно, я бы не отказался что-нибудь надеть и позавтракать, — сказал Касавир. — Ты можешь сходить в мою комнату?
Эйлин задумчиво посмотрела на него.
— Гм, вообще-то Иварр прописал тебе полный покой. Но, зная твою деятельную натуру, полагаю, что отсутствие одежды ненадолго задержит тебя в кровати. Так что, штанами ты будешь обеспечен. А вот насчет завтрака, — она вздохнула, — вынуждена тебя огорчить.
— А что случилось?
— Видишь ли, пока ты лежал в бреду, Иварр молился, и ему было откровение, что Тир спасет тебя, если он пообещает, что ты будешь сегодня есть одни фрукты.
Касавир покачал головой, отстранил от себя Эйлин и строго посмотрел на нее.
— Эйлин, зачем ты выдумываешь эти богохульственные небылицы? Я, по-твоему, ничего не понимаю в лечении? Так и скажи, что Иварр велел морить меня голодом.
Эйлин виновато кивнула:
— Какой ты проницательный!
— Давай договоримся так. Я соглашусь посидеть в лазарете, но при двух условиях: ты принесешь мне тайком от Иварра что-нибудь съедобное и побудешь со мной.
— Заманчивое предложение, — Эйлин чмокнула Касавира в щеку и встала с кровати, — я над ним подумаю. Ладно, пошла за штанами и едой. Только к Кане загляну, хорошо?
Глава 2
Таинственное указание из центра
Конечно, все уже знали, что Эйлин провела бессонную ночь в лазарете, и Иварр наказал ей присматривать за выздоравливающим. Так что, она спокойно могла не показываться на службе. Но она взяла за правило всегда быть в курсе всех дел. Впрочем, ничего существенного Кана не сообщила, кроме того, что утром явился сэр Ниваль. Ему рассказали о вчерашнем происшествии, и он решил подождать ее, чтобы лично сообщить что-то важное. Он перекусывал в столовой. Поблагодарив Кану, Эйлин нехотя пошла к Нивалю. Уж если ей хотят лично что-то сообщить — добра не жди.
— Приятного аппетита, сэр Ниваль, — бодро сказала Эйлин, входя в столовую, — как вам наша кухня? Не грубовата ли?
— Здравствуй, Эйлин. Твой повар знает свое дело, — Ниваль, сидевший в конце длинного стола, жестом пригласил ее сесть рядом, — давно хочу спросить, где ты его откопала?
Эйлин дежурно улыбнулась Нивалю, налила морса из графина, взяла первый попавшийся кусок какой-то еды и с полным ртом пробубнила:
— Ам де отяпала, ойше ет.
— Чего? — не понял Ниваль.
Прожевав, Эйлин пояснила:
— Сам пришел — нищий, оборванный. Полуэльф из Уотердипа. Сказал, что его покойный отец был поваром при дворе знатного вельможи. На коленях умолял взять его на кухню или куда угодно. Начал с того, что был на подхвате в таверне, а теперь — мой шеф-повар. Вообще-то, сэр Ниваль, у меня дел по горло, так что…
— Да, да, извини.
Ниваль сделал умный вид и встал из-за стола. Эйлин последовала его примеру — во всяком случае, в том, что касается второго пункта.
— Капитан Эйлин, — произнес он важно, — завтра в два часа пополудни ты должна явиться в замок Невер к лорду Нашеру, чтобы участвовать в церемонии. Форма одежды — парадный доспех.
— Что за церемония, если не секрет? — спросила Эйлин, отхлебнув морса.
— Я должен передать тебе то, что передал, и не больше, — он произнес это с таким протокольным лицом, что Эйлин едва сдержала улыбку.
— Но, сэр Ниваль, мне придется оторваться от дел крепости, даже не зная, зачем я вам понадобилась. Может, хоть намекнете?
Ниваль гордо вскинул голову и изрек:
— Вам приказано явиться в замок, капитан. Либо вы выполняете приказы, либо завтра у этой крепости будет новый капитан.
Эйлин заинтересованно наклонила голову.
— Я не ослышалась, сэр Ниваль? Вы правда собираетесь сделать мне такое одолжение и назначить сюда нового капитана? Ну, слава богу, наконец, я смогу заняться своим прямым делом — хождением по тавернам и игрой на лютне. А с Королем Теней пусть кто-нибудь другой разбирается.
Услышав про Короля Теней, Ниваль поморщился.
— Ммм, ну зачем ты так. Мы же свои люди.
— И я так думаю, дорогой сэр Ниваль, — и она одарила его своим самым преданно-лучистым взглядом.
— Ну, хорошо, я только могу сказать, что эта церемония имеет непосредственное отношение к тебе. Она важна для твоего статуса.
Эйлин вздохнула.
— Ну, что ж, раз вы с лордом Нашером такие скрытные, придется этим удовлетвориться. Я могу идти?
— Постой, — задержал ее Ниваль и смущенно пробормотал: — Я слышал о Касавире. Надеюсь, с ним все в порядке?
— Да, сэр Ниваль, худшее позади.
Ниваль тепло и как-то застенчиво улыбнулся.
— Я уверен, это все благодаря тебе. Ему с тобой повезло. В общем… передай ему мои наилучшие пожелания. А теперь иди, милая, не буду тебя задерживать.
— Спасибо, сэр Ниваль, — слегка удивленно произнесла Эйлин, — вы тоже передавайте привет… сэру Грейсону.
Ниваль понимающе кивнул, галантно поцеловал ей руку, подмигнул и удалился.
«Не такой уж он урод, каким кажется, — подумала она, — видно, они с Грейсоном друг на друга положительно влияют».
Приятные встречи
Эйлин вспомнила о Касавире, с нетерпением ожидающим одежды и с еще большим — еды, и поспешила в его комнату. Еще на стадии восстановления крепости Касавир пожелал сам объяснить мастеру Видлу, какую хотел бы иметь мебель и цвета в своей комнате. Поэтому ей было очень интересно посмотреть на нее. Первое, что бросалось в глаза — идеальный порядок. Эйлин вздохнула и вспомнила горы свитков и текстов на своем столе и груды одежды, которые высились на кресле, пока ей это не надоедало, и она кое-как не запихивала их в шкаф. Сама обстановка не была ни богатой, ни нагруженной аксессуарами. Но было ощущение, что все здесь на своем месте, просто и уютно. Большая кровать напротив окна, рядом — платяной шкаф. Справа от небольшого арочного окна — бюро и кресло, слева — набитый книгами стеллаж. Между входной дверью и дверью в ванную, в стенной нише — стойка для доспехов и оружия, небольшая витрина для артефактов. Вся мебель из мореного дуба, светло-серые стены с дубовыми панелями, такой же потолок и потолочные балки. Простой, без изысков балдахин над кроватью, двухслойные шторы, мягкий ковер на каменном полу — все было в сине-серо-голубых тонах. От этого веяло спокойствием, чистотой и свежестью. У дальней стены был камин, над ним — картина с изображением старинного замка, стоящего на высоком берегу живописного фьорда. У камина был постелен еще один коврик, и стояло массивное кресло на гнутых львиных лапах, обитое синим гобеленом. Своей благородной роскошью оно выделялось из скромной обстановки. Эйлин не могла отказать себе в удовольствии немножко посидеть в нем. Когда она опустилась в кресло и вытянула ноги, ей захотелось закрыть глаза и не думать ни о чем. Ей даже показалось, что кресло хранит тепло своего хозяина, так ей было в нем спокойно и уютно. А какие мысли приходят Касавиру в голову по вечерам, когда он сидит в нем, вот так же, вытянув ноги и прикрыв глаза? Вспоминает ли он свои прошлые сраженья, людей, которым помогал, или свои детство, юность, родной дом, или, может быть, своих друзей? Не был же он всегда одинок. Может быть, он иногда читает, сидя у камина. Эйлин захотелось обследовать книжный шкаф, заглянуть в ванную, подольше посидеть в его, без сомнения, любимом кресле, почувствовать себя частью этого маленького мирка, который принадлежит ему, и который с первого прикосновения так тепло принял ее. Но она не могла заставлять Касавира ждать.
В его шкафу Эйлин нашла белье, носки, и штаны. Подумала насчет рубашки и решила взять — не очень-то приятно ходить без рубашки с ободранным боком. Она выбрала голубую со сборками на рукавах и отложным воротником. Красиво, и к глазам подойдет. Она задумалась, стоит ли ей брать обувь, и решила прихватить пару мягких домашних ботинок — Касавиру будет не вредно погулять во дворе лазарета, а дальше двора она его не пустит. Эйлин сложила вещи в найденный тут же мешок и, оглядев напоследок очень понравившуюся ей комнату, пошла на кухню.