— Вот. Бишоп, серьезно, ты мне нужен, — сказала Эйлин, положив руку ему на плечо.
— О-о, — расцвел следопыт, — слышать такое гораздо приятнее, чем «Бишоп, заткнись», «Бишоп, отвали» и «Бишоп, когда ты, наконец, уберешься отсюда». Но у меня есть одна ма-аленькая просьба, — Бишоп дотронулся до ремешка на доспехе Эйлин и торжествующе посмотрел в сторону Касавира.
Касавир сделал шаг вперед, Эйлин скрестила руки на груди и посмотрела на Бишопа взглядом, не предвещавшим ничего хорошего. Все остальные тоже напряглись, а Келгар снял молот с плеча.
— Да ладно, ладно, уж и пошутить нельзя. Ничего я такого не хотел. А если и хотел, — Бишоп приобнял Эйлин за плечи и с томным видом заглянул ей в глаза, — то ты же знаешь, какой я непостоянный. Так что, извини, детка, нам придется остаться друзьями. Отныне и на ближайшие пять минут мое сердце принадлежит Шандре.
— Иди ты к черту, Бишоп! — В сердцах бросила Эйлин и отпихнула его.
Бишоп ухмыльнулся.
— Ну вот, опять иди к черту. Вас не поймешь. Ладно уж, раз вы без меня такие беспомощные, пойдемте. Пока я не передумал.
Пока им седлали лошадей, Эйлин вспомнила о вчерашнем инциденте с Нивалем и Грейсоном, и решила выяснить у Бишопа, чем у них там все закончилось.
— Я сегодня их еще не видела. Они друг друга не поубивали, случайно?
Бишоп рассмеялся.
— Давно я так не веселился. Этот малахольный Грейсон, напялив свою леопардовую шкуру, полчаса таранил дверь, пока не вспомнил, что она открывается наружу. И вот он вваливается, орет как сумасшедший, и видит нас с Нивалем.
Бишоп сделал драматическую паузу.
— И что?! — одновременно произнесли все, посмотрев на него круглыми глазами.
— Да ничего! Когда он увидел, что мы с Нивалем сидим на кровати и играем в кости, у него такая рожа была, что я свалился от смеха. А потом, представляете, они вытолкали меня вон, и даже не дали отыграться. Жулье, а не рыцари.
Эйлин выдохнула и обмахнулась рукой.
— Бишоп, ты чуть до кондрата меня не довел. Шутки у тебя идиотские. Ты уж, пожалуйста, не меняй так резко свои пристрастия. У меня и так проблем в крепости хватает.
Бишоп приложил руку к груди и поклонился.
— Только ради тебя, детка, я останусь верен своей, практически, бескорыстной любви к женскому полу. Если бы ты знала, на какую жертву я иду, то сразу бросила бы своего амбала и убежала со мной.
Получив пинок под зад, Бишоп обернулся и увидел Касавира, невозмутимо жующего травинку и наблюдающего за облаками.
— Я говорю, как бы дождь не пошел, — озабоченно произнес Касавир, пристально вглядываясь в небеса, — или еще какие осадки. Кому-нибудь на голову.
Дети травы
Лошадей пришлось оставить при приближении к землям, захваченным тенями. Как всякие нормальные живые существа, они наотрез отказались идти дальше. Поэтому ненормальным существам, во главе с разведывающим дорогу Бишопом, пришлось идти на своих двоих. И идти быстро, так как странная, неузнаваемо изменившаяся местность не вызывала желания любоваться окрестностями и, тем более, устраивать пикники. Ориентируясь на знаки Бишопа, отряд нагнал его далеко в глубине Топей.
Еще при приближении к Топям стало ясно, что Дэйгун был прав: здесь не все ладно. Причем, объяснить произошедшие изменения действием теней было нельзя. Смертельное дыхание тени полностью лишало жизни, высасывая энергию, превращая землю в бесплодную пустыню, деревья в голые мертвые стволы, а животных и птиц в нежить. Здесь же все было по-другому. Внешне все выглядело живым. Даже слишком живым. Слишком буйные краски, как если бы какой-то сумасшедший художник решил, что природная палитра слишком бедна и решил добавить цвета. Без разницы, какого. Фиолетового, оранжевого, пурпурного, ядовито-зеленого. Плюс неестественно выгнутые стволы. Неестественно крупные гроздья каких-то странных, неузнаваемых ягод на кустах с круглыми листьями-колючками. К тому же, все вокруг было словно покрыто серебристой пылью, даже воздух, казалось, был ей пронизан. Дышать было трудно. И утомляющее, лишающее воли и сил действие нежизни, которое друзьям уже приходилось испытывать, тоже ощущалось. Но… это была не просто тень. Казалось, сама неестественная, но завораживающая взгляд природа пыталась поглотить путников и сделать их частью себя.
— Странное чувство, — сказала Эйлин, — вроде деревья, трава и топи на месте, но все кажется таким… фальшивым. Как будто это….
— Декорация, — подсказала Кара.
— Точно. Пыльная декорация с неестественными цветами. Трава не шевелится, деревья не шумят, грязь какая-то негрязная, даже небо кажется ненастоящим. И, черт побери, откуда здесь понавыростало все ЭТО.
— Сюрреализм, — пробормотала Кара.
Эйлин с любопытством посмотрела на Кару.
— Это тебя Сэнд научил? Красиво звучат эти эльфийские ругательства.
Касавир улыбнулся и, наклонившись к Эйлин, что-то шепнул ей на ушко. Она уязвлено поджала губы и процедила:
— Много тут умных развелось.
Элани дотронулась до руки Эйлин и встревожено произнесла:
— И в то же время, тут что-то есть, оно шевелится и пытается затянуть к себе. Это не топи. И даже не их тень.
Бишоп сплюнул и обернулся.
— Нам надо идти быстрее. Семь идиотов, сунувшихся в это дерьмо — лакомый кусочек для местной флоры и фауны. И я даже не могу утешиться тем, что Касавира сожрут первым.
Действительно, паладинская аура, которую тени не очень любили, не оставляла Бишопу шансов на утешение. Это немного помогало и остальным. И все же, Касавиру приходилось расходовать свои силы очень экономно. Через некоторое время они почувствовали, что атмосфера стала совсем нездоровой.
— Кажется, мы приближаемся к месту сбора Круга, — сообщила Элани.
— Так это от них так воняет? — возмутился Келгар. — Ну, знаете…
— Нет, нет, это что-то необычное, — перебила его Элани, — необычное и очень меня тревожащее. То, что жуют и курят друиды, пахнет совсем по-другому.
Шандра пожала плечами.
— Не все ли равно? То дрянь, и это дрянь.
— Ты не понимаешь, — горячо зашептала Элани и втянула носом воздух. — Это… это вообще не похоже ни на что. По запаху это точно не лабораторный продукт. И не местное растение. Это что-то чужеродное. Но, может быть, с его помощью старейшинам и удалось спастись?
— Сэнда бы сюда, он бы разобрался, — подал голос Бишоп.
Элани поморщилась.
— Не уверена. Давайте подойдем ближе и посмотрим, что происходит.
Друиды в количестве двенадцати человек сидели вокруг большого дерева, единственного из всех в округе, похожего на нормальный, живой, зеленый дуб. Они действительно что-то курили, передавая друг другу трубку.
— Смирись брат, — наконец промолвил один из друидов, обращаясь почему-то к дереву. — Да снизойдут на тебя мир и покой, как снизошли они на нас. Ответь мне, брат.
Дерево засветилось зеленым светом и заговорило нараспев мягким, добрым и очень приятным мужским голосом:
— В гробу я видел твой мир и покой, придурок.
Эйлин протерла глаза и ошарашено посмотрела на своих спутников. На их лицах отразились те же эмоции, что испытывала она.
— Касавир, скажи честно, ты видел и слышал то же самое? — прошептала она.
Касавир кивнул.
— Тогда я спокойна. Ты бы так быстро не сошел с ума.
Элани толкнула ее в бок.
— Тихо, послушаем дальше.
Приложившись к трубке и передав ее дальше, друид покачал головой и ответил:
— Твои слова огорчают меня, брат. И я утверждаюсь в мысли, что мы поступили правильно, пленив тебя. Но рано или поздно суровые времена пройдут, и ты почувствуешь необходимость приобщиться к открывшемуся нам знанию. И испытаешь вместе с нами чувство глубокого удовлетворения от единения с природой.
Дерево фыркнуло.
— Я бы на твоем месте занялся в этих целях чем-нибудь более полезным для здоровья. Или у тебя уже все отсохло за ненадобностью?
Но друида было не так легко вывести из себя. Он продолжал говорить с деревом, как с несмышленым дитятей.
— Не думай, что твоя недалекость может оскорбить меня, брат. Мне жаль тебя. Мы, истинные стражи этих мест, не оставили эту землю в тяжелые времена, и в благодарность она сама дала нам то, что способно возродить нас.