Очнувшись в руках Сэнда, она улыбнулась.
— Ну вот, видишь, — произнесла она, обнимая эльфа за шею, — все-таки, нам не придется объяснять Каре, куда мы тебя дели. Ты был прекрасен, как бог. Ты хоть понимаешь, что это значит?
Смущенно кашлянув, Сэнд подтолкнул ее к Касавиру.
— Займись ей, она, кажется, бредит.
Гробнар, который во время боя изнывал от невозможности вмешаться, подлетел к ним и стал помогать Касавиру, не умолкая ни на минуту.
— Вот это была битва! Если бы здесь был десяток стражей, вас бы это не остановило. Сэнд! Я восхищен и, не побоюсь этого слова, подавлен твоей мощью. Когда я смотрел на тебя, у меня родилась песня….
— Слушай, я и так чудом выжил, не стоит усугублять, — устало перебил его Сэнд. — Лучше поищи в моей сумке зелья.
Сэнд не пострадал от ран, но был истощен, даже говорить еле мог, а Эйлин получила ранение бедра и вывихнула кисть, блокируя мощный удар. Касавир, благодаря тяжелому доспеху и зачарованному щиту, отделался парой тупых ударов и легким ожогом руки.
Пока друзья лечились и отдыхали, Мертвый Поэт скромно сидел на останках своего жилища, подперев голову рукой, и терпеливо ждал. Через полчаса на него, наконец, обратили внимание.
— И что дальше? — поинтересовалась Эйлин.
— Мы должны провести несложный обряд для восстановления статус-кво. Путь сэнсэй сочинит прощальное хайку и пропоет его, а я подыграю ему на Лютне Абсурда.
— Лютня Абсурда? — переспросил Гробнар.
— Ну да, то, что у тебя в руках — моя Лютня Абсурда, изготовленная на заказ Безумным Мастером. Четыре струны — четыре стихии, пять ладов — пять школ. Или наоборот? В общем, на ней не каждый может играть. Со временем разберешься. Если, хех, выживешь, конечно. У этого инструмента непростой характер. Но я тебе кое-что покажу. Дай-ка ее мне и придумай что-нибудь трогательно-прощальное и сильнодействующее.
— Ей богу, я сейчас заплачу, — иронично пробормотал Сэнд, когда Гробнар и дух исполняли свой экспромт.
— Рада, что ты пришел в норму, — вполголоса прокомментировала Эйлин его высказывание.
Когда проникновенные аккорды и слова стихли, на сгоревший помост опустился столб белого света. Когда он исчез, на месте руин стояла маленькая скромная хижина с тростниковой крышей и широким крыльцом.
— Вот и все, — бодро сказала дух, когда стихли бурные аплодисменты и крики «ура».
Сэнд заорал «бис!» и попытался свистнуть, но сконфузился, издав какой-то неудобопроизносимый звук.
Мертвый Поэт поклонился и произнес:
— Ну, мне пора. Надеюсь, старый маразматик меня не обманул, и уже готовит все к свадьбе, будь она неладна. Когда я исчезну, на этом месте откроется портал.
Затем он обратился к Гробнару.
— Держи лютню, надеюсь, она тебе пригодится. И не повторяй моих ошибок, братец!
Когда друзья оказались в Порт Лласте, домик мудрецов стоял на месте, но их самих уже не было. Элани и Зджаэв сидели на крыльце, обнявшись и напевая какую-то занудную долгоиграющую песню на языке Уэндэрснейвенов. У них была бутылка сакэ, которую предусмотрительные кузены оставили на случай, если кому-то из вернувшихся понадобится успокоить нервы и обрести душевный покой. Ведь никто не знал, с чем им придется столкнуться. Подружки тут же забросали героев вопросами. Заверив их, что чудовищ было не так много, и они были не такими страшными, как хотелось бы, Эйлин поинтересовалась, как они тут проводили время. По тому, как они стали хихикать и толкать друг друга, Эйлин поняла, что девочки как минимум не скучали.
— Знай, они ушли, но обещали вернуться, — лукаво сказала Зджаэв, — и оставили кое-что для Сэнда. Вот.
Зджаэв помахала перед носом эльфа бумажкой и тут же спрятала ее за спину.
— Какое-нибудь хайку на память? — безо всякого интереса спросил Сэнд.
— А вот и нет! Знай, это замечательный рецептик от Уэндэрснейвенов.
— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Сэнд.
— А что нам за это будет?
— Уж и не знаю, чем тебя может заинтересовать алхимик с такими средними способностями, как у меня, — произнес Сэнд, скрестив руки на груди и сощурив глаза.
Зджаэв закивала.
— Знай, зришь в корень. Между прочим, мелочиться не советую. В Невервинтере живет еще один эльф, которому этот рецепт придется по вкусу.
— Так, короче, — отрезала Эйлин, которой надоела эта торговля, — либо вы с Сэндом немедленно договариваетесь, либо я это экспроприирую. В свою пользу.
— Так уж и быть, два зеленых порошка, и приглашу тебя на дегустацию, — предложил Сэнд и подал Зджаэв руку.
— А Элани?
— И Элани.
Зджаэв пожала протянутую руку, рецепт благополучно перекочевал в руки Сэнда, Эйлин разлила оставшееся сакэ по фляжкам, и отряд смог, наконец, покинуть Порт Лласт.
Было не по-осеннему жарко. За пару миль до крепости они перешли на шаг. По одной стороне пыльной дороги, поросшей островками чахлой травы, тянулись бесконечные поля, за которыми просматривались крыши крестьянских домов, сгрудившихся у подножия скалистых холмов. С другой стороны к ней примыкал начинающий желтеть лесок, скромно именуемый охотничьими угодьями. Эйлин вздохнула и взглянула на Гробнара.
— А жаль… попасть бы еще разок в эту удивительную страну.
Гробнар загадочно улыбнулся.
— Не так уж это и невозможно. Я же говорил — Уэндэрснейвены везде. И нигде.
— Хм, — Эйлин заинтересованно наклонила голову, — ну-ка, выкладывай свой секрет.
Гробнар подъехал к ней вплотную и жестом попросил наклониться.
— Мертвый Поэт дал мне ключ к расшифровке карты порталов. Они разбросаны по всему Фаэруну. Островки цивилизации Блуждающих Сочинителей Хайку. Сады, небесные замки, подземелья, горные селения, леса и озера. Здесь зима, там лето. Там степной зной, тут тенистая прохлада. Нужно лишь сыграть мелодию.
Эйлин огляделась и заговорщицки прошептала:
— А ты не врешь?
— Лютней клянусь, — прошептал Гробнар в ответ.
— А как же я?
— Не волнуйся, Эйлин, я тебя не брошу.
Подвижное лицо гнома покрылось сетью мелких морщинок, когда он улыбнулся и подмигнул ей. Эйлин тоже улыбнулась.
— Спасибо, Гробнар. Ты настоящий друг.
Глава 4. Новые лица в крепости
— Ну возьмииите меняаа! — орала аасимарка, беззастенчиво поливая слезами и без того мокрое тело Касавира.
Вот к чему приводит добрая молва о крепости и ее славном капитане. Это белокурое создание, антипод Нишки, имеющее наполовину божественное происхождение, явилось на заре, когда Эйлин с Касавиром завершали утреннюю пробежку. Идея возобновить совместные пробежки принадлежала Касавиру и не привела Эйлин в восторг. Она пыталась сонно возражать, что, если уж ему некуда девать свою энергию, почему бы не посвятить эти благословенные часы каким-нибудь более приятным занятиям. На что он ответил, что он, конечно, зверь, но не настолько, чтобы ради каких-то глупостей лишать любимую женщину прелестей утренней пробежки.