Вдруг она почувствовала внутри знакомую теплоту. Только намного, намного превышавшую ту, что она ощущала раньше, когда готова была запалить такой пожар, чтобы всем мало не показалось. Вот та сила, которой она ждала и которую мечтала продемонстрировать всему свету. Она рождалась в ее пылком, не знающем сомнений, любящем сердце, огромном, как ослепительный, сверкающий, наполненный огнем, молниями и магическим светом шар над ее головой. «Простите… Прости, Сэнд…»
— Сволочь! Уродская жестянка! Иди ко мне!
У Короля Теней оказалось сильное защитное поле. Одним взмахом меча тут не обойдешься. Он все предусмотрел. Эйлин в остервенении наносила удары, раз за разом пробивая его защиту. Ее силы были уже на исходе. Назад она не смотрела, но представляла, что там происходит. Она даже не знала, живы ли все ее друзья. Она слышала крик Касавира, Ниваля, Джерро. Лютня Гробнара продолжала издавать какие-то надрывные звуки. Она старалась не думать об этом. Она должна сделать то, зачем сюда пришла. Она увидела, как Кара, стоявшая до сих пор, прижавшись к стене и с ужасом взирая на происходящее, вдруг преобразилась. Ее лицо пошло красными пятнами, а потом потемнело. Вокруг нее поднялся вихрь, поднимая полы ее красной мантии. Она… Боже, что это у нее в руках! Пол под ногами дрожит. Неужели она это сделает?! Но она поворачивается к стражу, кричит ему что-то. Вот он, момент истины. От ее чудовищного заряда защитное поле разлетается, как облачко невесомого дыма. Все. Один бросок. Один удар.
Эйлин опустилась на колени, едва удержавшись, чтобы не упасть. Ее руки тряслись, перед глазами стоял кровавый туман. Она подняла голову вверх. Неужели? Наконец-то, все кончилось. Слабость, головокружение, боль от ран и растяжений — все пройдет. Упасть бы сейчас в траву и долго-долго смотреть на небо, как в детстве, угадывая в облаках забавные фигурки. Вот это похоже на льва, а это — на кролика с морковкой, а это…
Вдруг стены цитадели задрожали. Сверху сыпался песок и куски штукатурки. «Надо делать ноги», — промелькнула в голове мысль. А что же друзья? Эйлин посмотрела на тело, распростертое рядом. Кара. Отступница, которая сначала предала ее, поддавшись посулам Черного Гариуса, а потом… неужели она сделала это ценой собственной жизни! Эйлин нагнулась к ней. Глаза открыты, но безжизненны. Пульс есть, но очень слабый. Никаких ран или повреждений. Жизнь просто уходит из ее тела, как будто в нем не осталось ничего, за что она могла бы удержаться. И Эйлин не в силах ей помочь. Ее песня способна лишь отсрочить конец. А простое заклинание бессильно, да и вряд ли она сможет его сотворить. С остальными дела обстоят не лучше. Это место и эта битва высосали их без остатка.
Эйлин почувствовала прикосновение рук к своим плечам. Касавир. Она обернулась. Бледное, осунувшееся лицо, прилипшие ко лбу мокрые пряди, потрескавшиеся губы, запах пота и крови. Усталый взгляд любимых глаз. Она взяла его лицо в обе руки, размазывая грязь по щекам, и прикоснулась губами к его губам, почувствовав вкус запекшейся крови.
— Ты сделала это, — хрипло прошептал Касавир, прижимая ее к себе.
Одно коротенькое мгновение. Большего они себе позволить не могли. Увидев рану на ее предплечье, он хотел использовать остатки магии, чтобы остановить кровь, но Эйлин удержала его руку и покачала головой, указав взглядом на Сэнда, которому безуспешно пытались помочь Элани и Зджаэв.
А стены дрожали все сильнее. Друзья почувствовали под ногами сильные толчки, посыпались булыжники. Здоровенный кусок потолка пролетел прямо за спиной Эйлин и рухнул на пол. Она чертыхнулась. Неужели их завалит здесь после того, что они сделали?
— Надо скорее бежать к выходу! — закричала Эйлин. — Надо спасаться…
Встретившись глазами с Касавиром, она осеклась. Как бежать, не восстановив сил, истекая кровью от ран, которые у них не хватит сил вылечить? Куда бежать? Пока они буду плутать в темных коридорах, их завалит наверняка. А Сэнд и Кара? Бросить их? У Ниваля нога ранена. Его тоже бросить?
Касавир взял Кару на руки и опустился рядом с Сэндом. Зджаэв держала его голову на коленях. Сознание еще не покинуло его, и он с грустью посмотрел на умирающую Кару. Протянув дрожащую руку, он дотронулся до ее губ и улыбнулся.
— Несносная девчонка, — еле слышно произнес он.
Эйлин помогла Нивалю подняться, все сели рядом и сдвинулись, образовав тесный круг. Одиннадцать случайных попутчиков, судьбы которых так тесно переплелись, что даже смерть им достанется одна на всех. Сейчас их придавит плитой, или они провалятся в одну из трещин, которые уже стали расходиться по всему полу цитадели.
— Эйлин, ты можешь петь? — осторожно спросил Гробнар.
Слезы бессилия уже готовы был выступить на ее глазах. Но приступ гнева загнал их обратно. Какая несправедливость. Какого черта кому-то пришло в голову так распорядиться их судьбой! Ведь они победили, они сделали это! А как же их дружба, любовь, планы на будущее? Как же родная крепость, отец, дядя Дункан, и все-все, кто ей дороги? Как же мечта Касавира построить яхту? А сын Келгара будет расти без отца? В конце концов, хочется пивка выпить после тяжелого дня! И много чего еще хочется…
— Мы же герои, мать вашу, мы не можем сдохнуть в этом вонючем дворце! — в сердцах прокричала Эйлин.
Она почувствовала, как в ней поднимается волна безудержной ярости. Спеть?! Она им сейчас всем так споет, что не рады будут! Однако Эйлин не издала ни звука. В следующее мгновение она перестала ощущать свое тело, слыша лишь биение собственного сердца, как будто оно одно заполняло образовавшуюся пустоту. Больше она ничего не чувствовала, не видела и не слышала. Она не слышала изумленных возгласов друзей, смотрящих на нее. А изумиться было от чего. Ее зрачки расширились, а глаза потемнели. Рыжие, всклокоченные, влажные от пота волосы стали шелковистыми и приобрели очень светлый серебристый оттенок. Лоб ее засверкал так, что вокруг стало раз в пять светлее.
— Вот чертовщина! — не выдержал Келгар.
— Вы на Ниваля посмотрите! — воскликнула Нишка.
С Нивалем происходило то же самое. Они сидели рядом, Эйлин на коленях, Ниваль — вытянув раненую ногу, — и походили на двух ангелов, спустившихся с небес. При этом они оба ни на что не реагировали. Увидев эту картину, Гробнар так необычайно возбудился, что, забыв про свои раны, вскочил на ноги.
— Тссс! — прошептал он друзьям, — мы должны держаться вместе. Кто знает… может быть… кто знает…
Терять им было уже нечего, поэтому друзья послушно обхватили плечи друг друга.
С Эйлин происходило что-то странное. Среди охватившей ее пустоты она почувствовала прикосновение чьей-то руки. Она повернулась. О, наконец, она кого-то увидела. Ниваль. С буйнопомешанным взглядом и иллюминацией во лбу. Первоклассный предсмертный глюк. А какого дьявола он хватает ее за руки? Эйлин хотела было возмутиться, но Ниваль, смотря ей прямо в глаза, сжал ее руку еще крепче. И сопротивляться не захотелось. Наоборот, возникло такое теплое, приятное, бесконечно радостное ощущение, как будто она маленькая девочка, которая лежит на траве и смотрит на небо. Она закрыла глаза, а затем услышала плеск воды и почувствовала прикосновение прохладного ветерка. Открыв глаза, она увидела, что находится на высоком берегу широкой спокойной реки. Она стояла… точнее, присутствовала, если можно так выразиться, на этом берегу и смотрела вниз. Бледный рассвет заливал небо, отражаясь в реке розовым молоком…