– Спасибо, – почти беззвучно прохрипела она, совсем как тот мужчина, что продал им нож. Тревожные мысли заставили Хельгу вздрогнуть. Она боялась, что уже не сможет вернуть свой голос. И все из-за неумения держать себя в руках.
– Идем отсюда, – буркнул Венди. В его глазах отразилась злость, смешанная со страхом. Девушка впервые видела его таким. И это пугало. Как будто все время за маской дружелюбия скрывался другой человек.
Пока они шли к выходу, Хельга пыталась незаметно освободить свое запястье, сжимаемое рукой парня. Он словно не замечал ее жалких попыток сбежать. Когда рука оказалась свободна, девушка поняла, что никуда не уйдет, просто потому что ей некуда себя деть. Вскоре Венди вернулся в прежнее расположение духа, и Хельга постаралась быстрее забыть внезапную вспышку. Но в голове все равно то и дело возникали вопросы, которые девушка вряд ли решилась бы озвучить в ближайшее время.
5
– Ты злишься? – ближе к концу дня спросила Хельга.
– Конечно, я злюсь. Как можно не злиться? Любой бы злился на моем месте! – протараторил парень, как будто его слова были давно заученной скороговоркой. На лице Венди снова отразилась тень недавних эмоций, которые он с трудом смог подавить.
Девушка тяжело вздохнула, отводя взгляд. На улице темнело, но фонари еще не зажигались. Офисные работники постепенно исчезали с улиц. Они спешили домой к семьям и телевизорам. Их сменяли подростки в черных одеждах, сбежавшие из дома под покровом ночи. Родители не понимали своих детей, зато их понимали темные улицы и душные бары.
– Послушай, Хельга, – уже спокойнее продолжал он. – Тебе нужно перестать поддаваться на провокации. Что уж там! Я даже не провоцировал тебя. Даже не пытался! А ты все равно сделала это. Если кто-то в следующий раз начнет подначивать, намекать на то, что не сможешь просидеть на муравейнике полчаса, то тоже сделаешь это?!
– Я не думала об этом, – равнодушно ответила она, продолжая смотреть на то, как Риверпойнт из спокойного городка превращается в убежище для фриков, подобно отличнице, меняющей аккуратные косички на начес, школьную форму – на черные лохмотья, а помаду естественного оттенка – на темно-синюю.
– А ты подумай! Это может быть опасно.
– Не думала, что такие как ты заботятся о безопасности, – невольно расплылась в улыбке девушка.
– Если бы я не думал о безопасности, то не выжил бы даже неделю в этом городе! – прорычал Венди, как дикий зверь. Девушки, проходящие мимо, вздрогнули, качнув пышными розовыми юбками.
– Послушай, я не собираюсь делать ничего такого. Да, меня легко спровоцировать, но я постараюсь держать себя в руках. И ты тоже постарайся. Ты сейчас не особо лучше меня в тот момент!
– Ладно, забудь об этом, не важно, – буркнул парень, не желая продолжать разговор.
В сумке Венди яростно завибрировал телефон. Хельга с трудом подавила смешок, вызванный непристойными ассоциациями. Мобильник у парня был дорогой, но слегка поцарапанный. Не верилось, что у такого человека могли быть дорогие вещи, ведь весь его образ напоминал дешевое пластмассовое украшение, выкрашенное в золотистый цвет – издалека кажется, что оно стоит целое состояние, но присмотревшись, становится ясно, что это всего лишь подделка.
На экране телефона появилось оповещение о новом сообщении. Венди нетерпеливо открыл его. «Если хочешь подзаработать, то приходи как можно скорее», – гласило смс.
– Это Эстель. Видимо, вернулась чуть раньше. Поедем или нет? Пешком довольно далеко.
– Поехали, все равно у нас нет дел, – пнув пустую банку из-под «Grrrrrr!», сказала Хельга.
На остановке никого не было. Они сидели на скамейке и смотрели на прохожих, спешащих в многочисленные бары и клубы. Говорят, в Лефонте почти все события происходят на выходных. В Риверпойнте же никому нет дела до дня недели. Раз стемнело, значит, наступило время развлечений.
Полупустой автобус ехал медленно, передвигаясь не особо быстрее среднего пешехода. Если в других местах внешность Венди вызывала интерес у многих обывателей, то здесь до него никому не было дела – никакого шепота за спиной, глупых возгласов и выпученных глаз, направленных в его сторону. Люди, занимавшие сидения, обтянутые вытершейся тканью, выглядели настолько уставшими, что едва удерживали свои тела в сидячем положении, не позволяя себе упасть на пол автобуса, который, скорее всего, не мылся годами.