– Просто вы поговорили наедине, – запнулась гостья. – И я ничего не знаю.
– Он сам тебе все расскажет потом, – улыбнулся парень. – Давай смотреть дальше, а то пропустим самое интересное.
Хельга пожалела о том, что спросила Клайда о друге. Теперь ее не интересовали даже ужасные платья актрис: все мысли были направлены на то, куда ушел трансвестит. Девушка пыталась вспомнить, расставались ли они за то время, что провели вместе, но в голове образовалась пустота.
Хельга не замечала, как мягкие руки принялись изучать ее ослабшее тело. Ей казалось, что происходящее – всего лишь странный сон. Разве дала бы она ощупать себя первому встречному? И тут же внутренний голос затвердил, что такое бывало. К тому же, довольно часто.
Неприятное чувство заглушало звуки старого фильма и не позволяло заметить внезапную активность Клайда. Хельга прикасалась к его лицу и чувствовала, как на ладонях остается толстый слой тонального крема. От идеальной кожи парня ничего не оставалось. Настоящее лицо Клайда было рябым, покрытым пятнами от застарелых прыщей. Девушка не чувствовала отвращения. Она просто не понимала, как столько времени можно носить идеальную маску.
***
Хельга спала крепко. Она не слышала, как сквозь тишину прорвался пронзительный дверной звонок. Венди вернулся. Он стоял на пороге, хватаясь за кровавые пятна на одежде. В его глазах застыла тихая ярость – внутри все пылало, но внешне не проявлялось.
– Быстро ты вернулся, – лучезарно улыбнулся Клайд, словно внешний вид знакомого совершенно не смущал его.
– Ты куда меня отправил, скотина? – пробормотал трансвестит, с трудом выдавливая из себя слова.
– Прости, не думал, что так выйдет, – будничным тоном сказал парень. – Не понимаю только, что тебя удивляет. Ты же знал, что работа не всегда будет чистой.
– Зови Хельгу, и мы уходим, – прошипел Венди.
– Понимаешь, за этот вечер много изменилось… – задумался Клайд. – Мы теперь вроде как вместе.
Глаза трансвестита округлились от удивления. Он нервно сжимал одежду, будто специально выставляя разбитые костяшки пальцев.
– Так она не пойдет? – непонимающе уставился на хозяина квартиры Венди.
– Именно так, – продолжал улыбаться Клайд, не замечая, насколько фальшиво это выглядело.
– Да не может такого быть, – буркнул трансвестит. – Это же тоже подстава.
– Нет, все честно. Можешь сам у нее спросить, но не сейчас, а днем. А сейчас лучше иди домой. Я скажу, что ты заходил.
– Сволочь, – пробормотал трансвестит, замечая, как дверь закрывается у него перед носом.
– Нет, не сволочь, – напоследок ответил тот. – Будь я сволочью, ты бы работал на меня до конца жизни. Но это задание было последним. Считай, что залог отработан.
В квартире Клайда играла музыка Чака Берри. Она звучала так же лицемерно, как и слова хозяина жилища. Венди не понимал, как человек, обвиненный в изнасиловании, мог создавать такие жизнерадостные песни. Не понимал он и того, как можно врать в лицо и при этом улыбаться во весь рот.
Парень шел по рассветному Риверпойнту. Ранние птицы стаями кружили в небе, напоминая местные преступные группировки. Они нарушали тишину криками, будто пытались поделить территорию. Трансвестит не осознавал, что произошло этой ночью. Из него словно выкачали всю энергию. Сил не хватало даже на то, чтобы думать, а ноги передвигались почти на автомате.
На скамейке сидела девчонка. Она царапала по запястью тупым лезвием. От него оставались только мелкие красноватые полосы, как от кошачьих когтей. Девочка ругалась себе под нос и старалась надавить сильнее. Ничего не менялось. Венди прошел мимо, но эта картина надолго застыла у него перед глазами. Он не понимал, почему эти действия кажутся ему смутно знакомыми. Будто и сам переживал нечто подобное.
Людей вокруг становилось все больше. Они пугливо оборачивались, чтобы посмотреть на еле передвигающего ногами парня. Венди выглядел неуместно. Он напоминал героя фильма ужасов, случайно зашедшего на площадку, где снимали семейную комедию.
– С вами все нормально? – спросил маленький мальчик в красных шортах. Он держался за руку матери, которая пыталась оттащить его подальше от трансвестита.
– Тебе не стоит разговаривать с такими людьми! – строго сказала женщина, крепче сжимая детскую ладонь.