– Не знаю, – задумалась Хельга. – Наверно, то же самое, что и ты.
– Тогда я пойду заказывать, раз сегодня к нам тут никто не подойдет, – улыбнулся любовник, выскальзывая из-за стола.
Когда они только сели, девушке показалось, что здесь довольно грязно. Обычно она не обращала внимания на такие мелочи, но сейчас эта мысль прочно засела в голове. Хельга рассматривала отполированную поверхность стола и понимала, что первое ошиблась.
Клайд вернулся довольным. Он не признавался, что именно заказал, объясняя это тем, что так будет не интересно. Парень рассказывал о прелестях жизни в деревне, но забывал о целой горе минусов, из-за которых многие люди и живут в крупных городах.
– Я бы не хотела жить в глуши. Пришлось бы много работать, а отдачи от этого никакой, – возразила Хельга.
– Зато воздух свежий, продукты хорошие, а за окном – природа, за которой никуда не надо ехать! – продолжал восхищаться любовник.
– Почему тогда живешь в Риверпойнте, а не где-нибудь здесь? – девушка взглянула на него с недоумением.
– Финансы не позволяют, – расплылся в извиняющейся улыбке Клайд. – В городе я снимаю квартиру и могу позволить себе покупать всякие безделушки. Где-нибудь здесь я мог бы взять себе участок, которого едва хватит на собачью конуру.
– Мне казалось, что в городе жилье наоборот дороже, – Хельга постукивала подушечками пальцев по гладкому дереву.
– Покупать – да, но снимать может почти любой. Да и в Риверпойнте мы живем не в самом лучшем районе, – помрачнел любовник. – Но ничего, это мы еще исправим. Знаешь, в детстве я часто думал о том, как здорово было бы уехать в какую-нибудь глушь, где не будет воплей пьяных соседей за стеной, перестрелок, бандитов и всяких извращенцев на улице. В итоге Риверпойнт оказался еще хуже моего родного города.
– Ты в любой момент можешь уехать отсюда, – повела плечами девушка. – По сути, тебя здесь ничего, кроме горы вещей, и не держит.
– Меня здесь держишь ты, – Клайд придвинулся ближе, обнимая подругу за талию. Щеки Хельги вспыхнули. Действия парня оказались слишком неожиданными. – Когда-нибудь мы могли бы уехать вместе. Конечно, если ты захочешь. Не обязательно совсем деревня, просто город поменьше и поспокойнее. Подумай об этом.
– Пока мне и в Риверпойнте неплохо, – ответила девушка.
– Я понимаю. Это на случай, если там для тебя станет не так уютно, как сейчас.
Клайд не успел закончить мысль, когда бармен подозвал его. Заказ был готов. Он стоял на барной стойке, и запах домашней еды разносился по всему помещению. Хельга невольно втянула воздух носом. На мгновение голова девушки закружилась от духоты и нахлынувших воспоминаний. Похожий запах часто доносился из дома пожилой соседки, которая нередко сидела с Хельгой в детстве. Она до сих пор отчетливо помнила ее белые курчавые волосы и красные бусы. Казалось, что женщина никогда не расставалась с ними. Жива ли еще миссис Браун? Хельга не знала, и оттого ком встал в горле, мешая нормально дышать.
– Тебе нехорошо? – обеспокоился парень. – Может, проветриться немного?
– Все нормально, – попыталась убедительно ответить она, но голос был хриплым и почти беззвучным. – Попью, и отойдет.
Хельга осушила четверть кружки нефильтрованного пива, и ком исчез. Девушка еле сдерживала восторг: перед ней лежал блестящий пирог, размером не меньше буханки хлеба. Он был украшен непонятным узором и напоминал корабль.
– Пробуй, – кивнул в сторону ее тарелки Клайд. – Кажется, сегодня пирог особенно хорош.
Хельга откусила маленький кусочек и поняла, что начинки намного больше, чем теста. На первый взгляд могло показаться, что в пирог запихнули все, что оставалось на кухне, но мелко нарезанные овощи, мясо и пряные колбаски под домашним соусом хорошо сочетались между собой.
– Если бы такое продавали в Риверпойнте, то они за месяц смогли бы открыть сеть ресторанов, – на мгновение оторвавшись от еды, сказала девушка. Ее губы и щеки были запачканы соусом.
– И тогда эта еда потеряла бы свою прелесть. Ее бы пустили в массовое производство, испортили бы рецептуру, и мы бы снова получили безликий фастуфуд. Кажется, такое уже было с несколькими заведениями. Они разбогатели, но потеряли душу.
– Грустно это, – промямлила Хельга с набитым ртом.
Во второй половине дня жара отступила. Теперь девушка и вправду получала удовольствие от разглядывания дорожных неровностей, полей и проезжающих мимо машин. По радио играли «Led Zeppelin». Хельга настолько выпала из реальности, сосредоточившись на быстро сменяющихся предметах за окном, что ее даже перестали раздражать завывания Роберта Планта. Девушка не понимала, как его вокал, напоминающий детские рыдания, могут считать ангельским сотни тысяч людей.