Константин Лебедев
Дни испытаний
Часть первая
Глава первая
У трамвайной остановки, просматривая газету, стоял молодой лейтенант в новенькой пехотной шинели. Чувствовалось, что с формой своей он еще не освоился, но скрывал это, стараясь следить за малейшим своим движением.
Неподалеку от него две пожилые женщины о чем-то говорили друг с другом.
Военный опустил газету и невольно стал прислушиваться к беседе:
– ...Четвертый месяц от Митеньки-то известий не получала. Прямо как в воду канул,- говорила одна из женщин глухим прерывающимся голосом.- И вдруг вчера утром почтальон письмо несет. Посмотрела я на конверт – его рука! У меня и ноги подкосились... Села, гляжу, как дуреха... Все читаю и перечитываю адрес. И кажется: рука будто его и не его. Буквы какие-то неуверенные, дрожащие. Распечатала – из госпиталя пишет мой Митенька. Прощения просит за долгое молчание. Ранили его. И танк подорвали. А товарищей двух совсем убили. А теперь он в госпитале лечится, только без ног лежит – отрезали на операции. Скоро выздоровеет, и отпустят его домой... А ног-то нет – отрезали ноги-то...
Она хотела продолжать, но голос ее оборвался. Она всхлипнула, полезла в карман старенького пальто, доставая платок, и подала собеседнице письмо:
– Вот оно, Катерина Андреевна, ты сама почитай... Без ног Митенька-то, без ног,- прошептала она, и плечи ее судорожно задергались. Она закрыла лицо руками.
Кто-то тронул ее. Она обернулась. Военный, который слушал ее рассказ, протягивал маленькую фотографию:
– Возьмите, мамаша. Вы обронили ее, когда доставали письмо.
Женщина машинально протянула руку, взяла карточку и неожиданно сказала глухим голосом:
– Это – он, Митенька...
– Сын, что ли? – отозвался участливо военный.
– Сын... Без ног теперь. Отрезали...- Она обращалась к военному, желая, чтобы тот ее понял, и словно прося у него поддержки: – А раньше вот на тебя похож был: статный, красивый... В сапожках ходил. Теперь и сапожки-то не нужны: надевать-то их не на что.
Она продолжала говорить бессвязно, горько, не обращаясь уже ни к кому, скорее так, для себя, чтобы излить все накопившееся, чтобы выплакаться.
Военный чувствовал себя неловко. Он попытался сказать ей несколько слов утешения, но она уже не слушала их, да и самому ему они показались ненужными. Он отошел в сторону.
В это время он почувствовал, как на его плечо легла чья-то рука, и голос, показавшийся знакомым, произнес:
– Простите, если не ошибаюсь, – Борис Николаевич Ростовцев?
Лейтенант медленно поднял глаза.
– Ветров?... Юрка Ветров?- переспросил он, внимательно вглядываясь в лицо подошедшего человека. – Неожиданная и приятная встреча... Здравствуй...
Он произнес эти слова обычным голосом, ровным и спокойным. По его виду нельзя было понять, была ли эта встреча для него действительно неожиданной и приятной. Он автоматически пожимал руку Ветрова, а в ушах его все еще стояли горькие женские рыдания:
«...Ноги-то отрезали...»
Стараясь отвлечься, Ростовцев аккуратно сложил газету, перегибая пополам до тех пор, пока она не смогла уместиться в кармане. Потом опять взглянул на Ветрова и улыбнулся, заметив, что тот с недоумением посматривает на его шинель.
– Удивляешься?- спросил он, проведя рукой по колючему сукну отворота.
– Удивляюсь,- кивнул Ветров.
– Чему же?
– Твоему маскараду.
– Это не маскарад, – возразил Ростовцев, качнув головой.
– А что же?
– Одежда военного времени!
Подошел трамвай. Ветров указал глазами в его сторону и спросил:
– Торопишься?
– Нет.
– Тогда постоим?
– Постоим... – Ростовцев наблюдал, как входили и выходили люди. Отыскав среди других фигуры женщин, которые недавно стояли возле него, он следил, как они поднимались на площадку. Ветров, заложив руки с портфелем назад, чертил носком галоши по талому податливому снегу и смотрел под ноги. Когда вагон ушел, а они остались на остановке одни, он задумчиво сказал:
– Я бы не узнал тебя, Борис, если бы не вглядывался в каждого встречного. Все искал кого-нибудь из прежних знакомых. Ты оказался первым. Хотя признаюсь: тебя я меньше всего рассчитывал встретить здесь...
– И меньше всего желал, быть может? – вставил замечание Ростовцев.
– Меньше всего желал? Нет, я даже хотел встретить тебя. Мне кто-то говорил, что ты постепенно завоевываешь себе имя. И сейчас, когда увидел, что лирический тенор одет в шинель лейтенанта, я подумал, что ты репетируешь какую-нибудь новую роль.