Иван Иванович отнял платок от лица и обернулся в ее сторону. Увидев ее, он почему-то растерялся, сохраняя ту позу, в которой она его застала. Потом быстро снял с носа очки и трясущимися руками стал их протирать.
— Запылились... стеклышки запылились, — объяснял он прерывающимся голосом, словно боясь, чтобы она не подумала что-нибудь другое: — Я их... протираю... Вы идите, — попросил он неожиданно. — Я потом вас... того... догоню...
Тамара медленно прошла мимо. Через несколько шагов он, действительно, догнал ее, и они пошли вместе.
— Вы кого-нибудь провожали, дорогуша? — спросил он уже спокойнее.
— Да... Знакомого, — ответила она.
— Вот и я... провожал. Доктора вашего провожал. Он ведь тоже сегодня уехал... — Воронов помолчал и добавил, глядя себе под ноги: — Мы с ним видели вас.
Тамара, слегка покраснев, ничего не ответила. Иван Иванович тоже шагал молча. Лишь когда они вышли за пределы вокзала, он заговорил снова:
— Вот, знаете, уехал он, ваш доктор, то-есть. Уехал, а я... я привязался к нему и... и полюбил даже. Именно полюбил... Ну, а вы? — неожиданно спросил он.
— Что - я?
— Вы почему его не полюбили?
Тамара задумчиво взглянула на старика.
— Вы же знаете, Иван Иванович, что... что двоих любить невозможно.
— Да, конечно, — кивнул он, соглашаясь. — Невозможно... Это... это верно...— Он достал из кармана опять свой большой платок и, запинаясь, попросил: — Вы идите... вперед. А у меня... в глаз... что-то... попало. Уж простите старика...
Глава шестая
Прошло три года. Кончилась война, отгремели последние салюты, и наступил долгожданный Победный мир. Мир, которого ждали с нетерпением, мир, о котором мечтали, мир, который был завоеван дорогой ценой лишений и крови.
С далеких западных рубежей на восток, к родным деревням, городам и поселкам пробежали по исковерканной войною земле эшелоны с веселыми крепкими людьми, отстоявшими в боях честь своей отчизны. Закаленные и обветренные, они возвращались к семьям, к труду, который покинули, взявшись за оружие. Радостно встречала их Родина. Цветами, заботой и любовью был окружен их путь.
Страна постепенно оправлялась от ран, нанесенных войной. Вставали из-под обломков разрушенные города, росли корпуса многочисленных заводов, новые плотины перегораживали стремительное течение рек, на полях шелестели колосья обильных урожаев. Новые мысли воплощались в линии технических чертежей, в цехах строились сложные машины, непрерывным потоком лилась расплавленная огненная сталь в узкие замкнутые формы. Восстанавливались железнодорожные пути, двигались груженые составы, и каждый новый день приносил новые победы в громадном созидательном труде.
Героику войны сменила героика будней.
В один из воскресных дней начинающейся осени, когда солнце еще светит ярко, а в воздухе носится паутина, по зеленой улице подмосковного города шел человек в военной форме. Китель сидел на нем просто, но складно, брюки защитного цвета навыпуск были тщательно отглажены, а темные начищенные ботинки блестели квадратными носами. Шел он не спеша, но ступал уверенно и твердо. Его походка, белые узкие погоны с двумя красными просветами и звездочкой посередине, медицинская фуражка с зеленым околышем, начисто выбритое лицо и острые внимательные глаза, — все это гармонировало между собой и оставляло впечатление аккуратности и уверенности. Его широкоплечая фигура невольно внушала уважение, и, несмотря на нестроевые погоны, равные по званию строевики козыряли ему даже первыми.
У одного из одноэтажных домиков военный остановился и вынул из кармана записную книжку. Убедившись, что это именно тот дом, который он отыскивал, он шагнул на крыльцо и надавил кнопку звонка.
Ему открыла женщина. Она с удивлением взглянула на человека, показавшегося ей незнакомым, и вдруг, узнав его, радостно вскрикнула и, схватив за руку, потащила за собой. Не давая ему вымолвить ни слова, она звонко и весело кричала в комнаты:
— Борис, скорее иди на помощь!.. Скорее же! Смотри, кого я веду!.. Да скорее же, а то он упирается!..
В прихожей навстречу им вышел мужчина в простом домашнем костюме, Это был Ростовцев.
— Ветров?.. — воскликнул он, словно не веря своим глазам. — Юрий? Какими судьбами?.. Ах, чорт возьми, как здорово, что ты приехал! Ну, пойдем же скорее...
Он подхватил гостя под руку, и несколько сконфуженный бурным приемом майор медицинской службы под дружеским конвоем Бориса и Тамары был доставлен в комнаты и усажен на диван, На него посыпались десятки самых разнообразных вопросов. Не будучи в состоянии ответить на них одновременно, он улыбнулся и, наконец, произнес: