Ветрова взорвало.
- Подождите, - глухо сказал он, - ваше приказание я выполнять отказываюсь! Слышите? Отказываюсь!
- Что?
- Я отказываюсь выполнять преступные приказания! - почти крикнул Ветров, выведенный из себя.
- Я вас арестую, - запальчиво произнес майор, вскидывая голову.
- Вы не имеете на это права, - ответил Ветров. - Я отношусь к вольнонаемному составу пока...
Он видел, что теперь на первый план встало упорство. Сознание того, что принцип заслонил перед его начальником все остальное, бесило его неимоверно.
- Можете покинуть дежурство, - продолжал Михайлов. - Вы свободны. Я сам сделаю все, что нужно. Я кое-что понимаю в своей области. Не вам меня учить. Мои заслуги отмечены...
- Вы не сделаете ампутации, - тихо возразил Ветров.
- Почему?
- Пока я здесь, я не позволю этого!
- Хорошо, я прикажу силой убрать вас отсюда.
- Тогда завтра же я пишу рапорт по команде о преступности ваших действий. Именно о преступности! - Ветров употребил последний козырь из имеющихся в его распоряжении. Удар попал в цель. Майор струсил. Он понял, что зашел слишком далеко, но отступать было поздно. Он некоторое время молчал, не зная, что предпринять. Ветров, постепенно остывая, наблюдал за ним. Он понимал, что его начальник не решится идти на осложнения. Если бы Ветров действительно выполнил свою угрозу, началась бы переписка, разговоры, чего доброго приехала бы комиссия, и кто знает, как бы она посмотрела на это дело. Конечно, Михайлов был очень неплохим хирургом, но у кого не бывает ошибок? Сейчас для него было бы лучше всего махнуть на все это рукой и устраниться, предоставив Ветрову делать, что ему вздумается. Так и случилось.
- Хорошо, чорт с вами, - грубо сказал он, снова застегивая шинель на все пуговицы. - Делайте, что хотите. Я ухожу. Но помните, что если раненый погибнет, вы мне за него ответите! - он так хлопнул дверью, что задребезжали наверху стекла, а лампа на столе мигнула, словно испугавшись.
Ветров не знал, радоваться или нет неожиданному обороту дела. Он понимал, что им было поставлено на карту многое. Если оправдается мрачное предсказание Михайлова и его девяносто шансов восторжествуют, то ведущий хирург припомнит ему все события сегодняшней ночи. И припомнит он их далеко не с легким сердцем! Тогда у Ветрова не будет никаких оправданий. Да и что значат оправдания? Кому они будут нужны? И меньше всего они будут необходимы ему самому.
Человеческий организм - не машина, где известна работа каждой шестеренки. И что, если врач проглядит какую-нибудь мелочь, недооценит какой-либо симптом, не обратит внимания на какую-либо едва заметную черточку в картине развивающейся болезни! Что, если он опоздает вмешаться в тот момент, когда еще можно предотвратить надвигающуюся опасность, - повременит и вспомнит об этом, когда будет поздно? А как важно бывает иногда не опоздать, но и как опасно бывает погорячиться! Здесь нет критериев, которые бы абсолютно точно позволили разгадать этот момент, и нужна необыкновенная наблюдательность, какое-то особое чутье, чтобы его определить. И, кроме того, нужна решительность и смелость. Решительность для того, чтобы подавить в себе признаки неуверенности, сомнения в своей правоте, здравой оценке происходящего, и смелость для того, чтобы в случае ошибки не бояться осуждения других, и больше всего - не бояться своей совести, упреки которой тяжелее всего, потому что они постоянны и беспощадны.
Долго стоял в раздумье Ветров, зачарованно следя за маленькими стрелками часов, тикающих на столе монотонно и безразлично. Кто знал, сколько он пережил за эти несколько минут, взяв в свои руки, руки еще неопытные и не всегда уверенные, судьбу человека, его жизнь и благополучие!
«Что, если я ошибся?» - мелькнула в голове назойливая мысль, но он отогнал ее от себя, сердясь на то, что она появилась.
«Должен не ошибиться. Должен... Должен во что бы то ни стало!» - подумал он и прошел в перевязочную, где все еще лежал Ростовцев, Сестра при его появлении спрашивающе взглянула на него, словно стараясь отгадать, чем кончился разговор с майором Михайловым. Она слышала, как стукнула за майором дверь, и как прогремели по коридору его торопливые шаги. В этом спрашивающем взгляде Ветров вдруг обрел уверенность. Он увидел, что его ждут, что на него надеются и что, значит, на него рассчитывают. И почему бы, раз другие смотрят на него так, почему бы и ему не быть уверенным в своих силах? Ведь он тоже кое-что знает и кое-что умеет.