Глава Третья. «Гроза».
С перекрестка четырех елей вели четыре дороги: две в город, и две из него. Те, что вели от города, тоже отличались между собой по очень существенному для Клары признаку. Одна из них выходила на длинную автостраду, перекликавшуюся со многими крупными городами страны, и более не имела с этим местом совершенно никаких дел. Но вторая, петляя по лесу, медленно переходила в широкую ленту тропы, затем сужалась и резко превращалась в унылое бездорожье, заканчиваясь у заброшенной железной дороги, которая вела прямо в город. Клара пошла по второй. Она решила, что если повернет обратно, то непременно нагонит старика, а этого ей хотелось меньше всего на свете. Она также не могла представить себе, как потратить весь вечер на бесцельное блужданье в одиночестве. Хотя бы потому, что на свежем воздухе она находилась уже более двух часов. Озябший и уставший организм отчаянно требовал зайти в согретое и уютное помещение, но ближайший теплый уголок был отсюда не близко.
Бодрыми и широкими шагами, словно отмеряя расстояние, она двигалась вперед, часто оглядываясь по сторонам и словно разыскивая в кустах неизвестную ей фигуру. Смеркалось все быстрей, и холод, пробирающийся внутрь, ощущался с каждой минутой резче и резче. От перекрестка до ее резвых ножек насчитывалось уже около двух километров, когда ее вдруг осенила отличная идея. Она решила изменить свой маршрут и пойти по широкому асфальтированному шоссе, прорезающему город насквозь. Чтобы не тратить лишних сил на дорогу, требовалось свернуть в подходящем месте, и таким образом, срезать не менее километра пути.
"Надо только пересечь полосу леса. Это, конечно, не самый лучший путь, но что поделаешь? Мама бы точно не одобрила затею такого рода. За все то время, что прошло с тех пор как я научилась ходить она ни разу не поленилась повторить мне: "Никогда не ходи одна по парку и тем более по лесу: ненормальные любят подобные места. В них есть, где скрыться" Не думаю, что в такой отдаленности от нашего глухого городка они найдутся. К тому же, другого выбора нет, если я хочу попасть домой до наступления ночи. Если чего и стоит опасаться, то именно ее. Помню, как мама рассказывала, что почти тридцать лет назад обезумевший студент, вернувшись на время каникул домой, зарезал ножом для разделки мяса почти десять человек. Трое из них были его семьей. Но его сразу поймали, и это было так давно... Интересно, откуда Дана знает в подробностях такие давние истории? Впрочем, истории действительно давние, и сейчас все уже по-другому. На самом деле, в лесу стоит опасаться только глубоких ям и острых веток, которые могут выколоть глаза - вот и все".
Ее милое личико нахмурилось и будто стало шире и короче, а глаза воткнулись в пространство слева, пока она старалась точно высчитать, сколько она прошла и где надо свернуть. Наконец, проведя в голове все необходимые расчеты, она, не сбавляя шагу, нырнула в густую зелень, подступившую к широкой тропе уже совсем близко. Пройдя еще пару метров, девушка замешкалась, и несколько раз чуть не прильнув лицом к земле, сбавила шаг. Дальше сквозь спутанные заросли она пробиралась неровной поступью. Внутри чащи царило безветрие и благоговейная тишина, отчего слышать треск веток было особенно жутко. Кроме скромных звуков природы, среди которых не было ни единого возгласа птиц, она слышала только собственное прерывистое дыхание, учащенное от нагрузок биение сердца и тяжелевший с каждым шагом топот ботинок. Хотя листва кустарников была сухой и шершавой, земля под подошвами была размякшей и сырой, словно дрожжевое тесто. На пригорках ноги сами собой скатывались вниз. С тем, как тьма становилась все непроглядней, в теплом месте, внутри, зарождалась паника. По своим расчетам, Клара уже должна была выйти на дорогу, но впереди перед ней простирались бесконечные ряды черных стволов. Леденящей изморозью, медленно прокрадываясь все выше на поверхность, страх в ее голове уже вскоре выступил на лице в виде озабоченной гримасы. Проклиная каждую секунду своей жизни с первого шага на развилку, Клара начинала дрожать всем телом, теперь не только от холода. Но отгибая упругие ветки деревьев и кустов, норовивших оставить на ее чистом румяном лице окровавленную полосу, она уверенно ступала дальше, как человек, которому не оставалось ничего другого. В небе ударил гром. Раскатистым эхом он прокатился по пустоте и затих. Прямо над ее головой сверкнула тонкая молния. И тут по небу словно заколотили молотом - теперь гром сотрясал округу каждые полминуты. Начиналась гроза. Как и остальные бедствия - в городе ее никто не ждал. К черным тучам все уже настолько привыкли, что, кажется, забыли, что обычно бывает, когда они висят над головой слишком долго.