После того, как она обследовала левую часть и отдышалась после долгой пробежки по лесу, нервы ее успокоились. Сердце, впрочем, билось неровно, по его обыкновению. Легкая аритмия всегда портила природный ритм главной из мышц организма, и это уже давно не беспокоило. Клара перестала мельчить и красться, словно она пряталась, и со свойственной ее лицу безмятежностью зашагала по прихожей в сторону коридора. Ее резко остановил пронзительный скрежет, разорвавший тишину вместе с ее третьим шагом. Она вздрогнула. Кровь одной большой волной откатила от головы, и лицо вмиг побелело до оттенка ее ровных белоснежных клыков. На ней были надеты короткие кожаные ботинки, совсем новые, дорогие, только купленные в соседнем, более крупном городе. В один из них вонзился пыльный кусок стекла размером с большой палец, громко треснув под подошвой сразу перед этим. Еще не поняв, что произошло, она попробовала оглядеться и ступила на пострадавший ботинок; Нога неровно оперлась на что-то твердое и с усилием провалилась на пол - кусок вошел внутрь на последний оставшийся сантиметр. Уже поняв, в чем дело, она все равно настороженно обернулась. Вокруг не было видно почти ничего, и при таком освещении она бы не различила гроб шириной в метр от колоссальных размеров королевского бального зала, помести ее туда кто-нибудь. Но соблюдая эту простую привычку, ей стало спокойнее. С трепетом протянув пальцы к подошве, она попыталась схватиться за плоскую поверхность осколка, но лишь оцарапалась. "Ау! - от неожиданности выдавила она, - Черт. Черт! Кто же знал, что здесь стекло!" Как она ни щурилась и ни присматривалась, ей не удавалось разглядеть даже кончик своего носа. Она решила выйти на свет, или туда, где есть хоть один шанс увидеть его. Девушка нащупала дверную ручку и с силой отпихнула от себя дверь. Та со страшным скрипом полетела назад и ударилась о стену, сбив с потолка кусок еле державшейся штукатурки. Даже не осмотревшись вокруг, девчонка перепрыгнула порог на одной ноге, и, сделав еще несколько неуклюжих рывков, подставила ботинок редкому свету. "Черт подери" - процедила она сквозь зубы, выливая с каждым произнесенным звуком порцию ядовитого негодования. Уцепившись за шершавую сторону стекла рукавом рубашки, она вынула этот злосчастный фрагмент неизвестного ей предмета и сразу отшвырнула в темноту. На подошве остался кривой разрез, доходивший почти до самой стельки. Плохо.
Досада и злость разбавили пресное сборище страхов в ее голове и ненадолго заняли главный трон. «Чертово стекло!» Оставшиеся капли светлого настроения почернели и сгинули.
Впервые за все это время она отвела взгляд от подошвы, опустила ногу и попыталась осмотреться вокруг. Лишь попыталась, потому что ее взгляд сразу остановился на одном месте, и более не сдвигался с него до тех пор, пока она не выбежала вон из комнаты. Все чувства, горевшие в ней огненным шаром, в мгновение заморозились, как будто мир перевернули с ног на голову.
У широкого квадратного окна, до сих пор остекленного, но едва ли прозрачного, стоял высокий незнакомец. Его внушительный силуэт загораживал большую часть еле живого мерцания света. Лица ей не было видно: он был развернут не к ней, одетый, как казалось со спины, в одну большую черную и тяжелую мантию, которая больше напоминала гранитную отделку стены замка, нежели одежду. Впечатление увеличивала и его безучастная неподвижность или, а это было еще хуже, полная уверенность в том, что ему полностью подвластна ситуация.
От неожиданности все ее промокшее тело сковал первобытный ужас, стерев из памяти движения и речь. Она не могла пошевелиться, как будто похолодевшая кровь оттекла от мышц, оставив нечто вроде резервной жидкости, раздражавшей мышцы до дрожи. Девушка стояла, не шелохнувшись ожидая, что вот-вот он повернется и со звериным рыком кинется на ее беспомощное тело, а она не посмеет возразить его намерениям. Тогда она сразу умрет; Не успев почувствовать боль падения, тот сильный удар, который придется на ее затылок, громкий хруст собственных костей; его когти, вонзившиеся глубоко в мягкую кожу. И все это забудется здесь, в неизвестном ей месте, в глуши и тьме. Так она представляла это. Но потом опомнилась, словно кто-то грубой рукой впихнул ее в свое тело.