Работы по ликвидации пожара на промыслах, усмирению нефтяного фонтана считались наиболее тяжелыми и опасными. Сколько человек получали в эти дни травмы или попросту погибали в единоборстве со стихией! И, конечно, первыми в лапы смерти бросались выходцы из Ирана. Когда на родине остается голодная семья, когда отец и мать, братья и сестры смотрят на тебя как на последнюю надежду, долго раздумывать не приходится.
Жили рабочие в бараках, лишенных элементарных удобств. Высота таких бараков едва составляла два аршина: стоило выпрямиться, и голова упиралась в потолок. Освещало барак одно маленькое оконце, более похожее на дыру. В сырой лачуге с земляным полом шириной в два аршина и длиной в пять аршин ютилось по семь-восемь человек. Спали они на длинных нарах из неотесанных досок, поднимавшихся на пол-аршина от земли.
Были бараки другого, казарменного типа. Они весьма напоминали тюрьмы. Окна без стекол, кровли дырявые, дождь хлещет прямо на нары, по полу растекаются целые лужи. Хозяин здания, получив деньги за аренду, сразу же исчезал и появлялся лишь через два-три года для заключения нового соглашения. Подрядчик же не обязывался ремонтировать жилье. В "комнаты" заселяли как можно больше рабочих. Там, где могло разместиться сто человек, проживало сто пятьдесят. Протесты рабочих встречала улыбка, мол, в тесноте, да не в обиде. От платьев, вывешенных на стенах, портянок, башмаков исходил тяжелый дух. "Номер" освещала маленькая керосиновая лампа, которая более чадила, нежели горела. В городе, дарившем свет и тепло всему миру, царило тусклое, безрадостное существование.
Трактиры, винные лавки нарочно располагались неподалеку от бараков-казарм: голодный, усталый рабочий люд приходил о да, чтобы выпить и забыться. В трактир часто случались пьяные драки, нередко доходившие до смертоубийства. Хозяева создавали атмосферу неприязни, отчужденное между рабочими, особенно между представителями разных национальностей.
Владельцы промыслов, главные инжеры, техники обращались с рабочими грубо, пускали в ход плети, нагайки, кулаки. Даже нанимали специальных гочу, чтобы те, держали рабочих в страхе, а с непокорными расправлялись.
Чаша терпения рабочих переполнилась, и во время революции 1905 года они многое припомнили своим мучителям. Наиболее грубые, жестокие управляющие, инженеры изгонялись с промыслов. Иному насильнику свяжут руки-ноги, положат на тачку, обольют его нефтью и выкинут на мусорную свалку. А то привяжут за ноги вниз головой. И никто - ни полицейские, ни жандармы- не решались вмешиваться. Боялись гнева народного.
Зато к демократически мыслящим, доброжелательным, знающим инженерам отношение было самое уважительное. Рабочие избирали их председателями своего комитета, делегировали на конференции.
Управляющие промыслами, инженерно- технический персонал, подрядчики ездили в Сабунчи и Сураханы на кукушке. По дороге обменивались последними городскими новостями и сплетнями: каков нынче денежный курс на бирже, кто разорился, чей банк ограбили, какая драматическая трупп танцовщица приехали на гастроли. Сыпали именами известных бакинских нефтемышленников, дельцов, предводителей разбойных шаек гочу. А то заводили разговоры посерьезнее - о новом царском указе, о фонтанах и пожарах на буровых, о том сколько людей при этом было убито, о купле-продаже нефтеносных участков, о новой технике и обводнении скважин.
Порою скважина вместо нефти начинала качать воду. Владельцы таких скважин теряли голову, не зная, что предпринять а потом продавали участок задешево вместе со всем оборудованием.
Известный геолог Голубятников долгие годы исследовал причины этого явления на апшеронских промыслах. В 1903 году в результате тщательного изучения геологии нефтяных промыслов Апшеронского полуострова, особенностей нефтеносных пластов, химического состава нефти, ее физических свойств и "капризов", Голубятников создает целую науку о геологии нефти. Он составляет особые карты подземных пластов подобно врачу, который, исследуя больного, ставит диагноз. Голубятников определил изменения, происходившие в нефтяном месторождении, и давал прогнозы для бурения, разведки и эксплуатации. Подобный сторого научный подход позволял выяснить причины обводнения скважин: "Ненадежность конструкции скважин, недостаточное цементирование и изоляция подземных пластовых вод, слабая укрепленность эксплуатационных колонн и - как следствие этого создание благоприятных условий для новоднения...". На основе его рекомендаций на скважинах были произведены соответствующие работы по изоляции пластовых вод и укреплению стен скважин. Скважины стали вновь давать нефть, и те, кто купил их за копейки, оказались в выигрыше.
Одним из самых удручающих обстоятельств, было, пожалуй, то, что местный капитал слепо доверял иностранным специалистам, пренебрегая зачастую собственными талантливыми инженерами и буровиками. А иностранные монополии так интересовались бакинской нефтью, что вся научная, инженерно-техническая информация о ней немедленно попадала к ним в руки. Порою создавались парадоксальные ситуации: первые геологические карты, составленные Голубятниковым на основе изучения месторождений Апшеронского полуострова и промыслов Биби-Эйбата, были впервые напечатаны и изданы не в России, а в Германии.
Там, где прибыльным делом занимаются невежды, всегда появляются шарлатаны и аферисты. Множество лжеученых, известных "магов" и "чародеев", обладающих "уникальными" способностями определять, где залегают нефтяные пласты, буквально наводняли бакинские конторы и промысла, готовые протянуть "бескорыстную" руку помощи нефтепромышленникам. Одним из таких "ученых" был некий Монтвиж-Монтвил. Он приехал в Баку под видом ученого, занимающегося поисками полезных ископаемых. Имел этот "специалист" вид вполне благоразумный - высокий, внушительный, одетый по последней моде, на глазах роговые очки, в руках - "чудотворная" трость. Никакого диплома об образовании у него, конечно, не было, да он в нем и не нуждался. По его собственным словам, чудотворная трость безошибочно определяет, где находится нефть, вода, железо и другие подземные богатства.
Решив испытать Монтвиж-Монтвила, ему предложили определить наугад, какие полезные ископаемые находятся в пятнадцати закрытых коробках. В случае успеха ему разрешат читать лекции и вообще создадут условия для работы. Тот, недолго думая, согласился.
Коробки внесли в зал. В двенадцати коробках находились различные горные породы, в четырех - помещены бутылки с нефтью и водой, две коробки были пустыми. Пожонглировав своей "чудодейственной" тростью, проходимец заявил, что в коробках, где были нефть и вода, находится золото, а пустая коробка заполнена какими-то тяжелыми предметами, по-видимому, железом. Горе-ученому показали, что на самом деле находится в коробках, и, посмеявшись, разошлись. Но даже и после этого позорного провала Монтвиж-Монтвилу удавалось водить некоторых простаков за нос.
Деловые люди самых разных национальностей из всех частей света стекались в Баку, открывая здесь свои конторы и управления. Стараясь привлечь внимание клиентов, они тратили большие деньги на интерьер своих контор, выписывали дорогую мебель, роскошные занавеси, хрустальные люстры. Брали в секретарши и делопроизводители хорошеньких девушек и молодых обольстительных женщин. Много было тогда путей разбогатеть в короткий срок, нажить миллионы. Иной займется посредничеством, торговлей нефтью или играет на бирже и, глядишь, через месяц-другой заводит солидный счет в банке. Или организует товарищество пайщиков и с помощью чужих денег зарабатывает свой первый миллион. Многие пользовались при этом именами Манташева, Дадашева и других влиятельных людей города. Одной их фамилии было достаточно, чтобы дела пошли как по маслу.
В мелких конторах зачастую вели двойную бухгалтерию. Цена некоторых участков со всеми инструментами и оборудованием на бумаге порой раздувалась в десятки раз. А делалось это ради того, чтобы получить в банке солидный кредит. После этого предприимчивые дельцы объявляли себя банкротами, прикарманивая чужие деньги. От подобных афер прежде всего страдали владельцы незначительного количества акций.