Для того, чтобы оградить себя и свой трон от повторения "беспорядков", Николай II учредил в некоторых городах (Петербург, Москва, Киев, Тифлис, Баку) особые управления — градоначальство. В октябре 1906 года царь подписал указ об учреждении Бакинского градоначальства.
Во главе его встал другой палач — Мартынов. Бесцветные глаза этого крепко сложенного, свирепого вида мужчины источали холодное презрение и равнодушие ко всему живому. Мартынов облачался в полковничий мундир, при этом кончик ножен его шашки на широкой портупее, переброшенной через плечо, волочился по земле, на сапогах позванивали шпоры, на шее сверкал эмалью и золотом орденский крест. Мартынов велел изготовить для себя экипаж необычной формы. Он был очень просторный и с низкой посадкой. На заднем сиденье можно было уместиться троим. Однако чаще всего градоначальник шагал рядом с экипажем, который катился порожняком.
Мартынов был грозой бакинских гочу. Одно имя градоначальника наводило на бандитов страх. Они старались держаться от него подальше. Если же, паче чаяния, приходилось сталкиваться с ним лицом к лицу, гочу смирели, кланялись чуть ли не до земли, а потом вытягивались в струнку. Гочу имели привычку носить высокие, вроде генеральских, папахи из бухарской каракульчи. Мартынов принялся их укорачивать. Завидев гочу, делал знак своему адъютанту, тот срывал с гочу папаху, рассекал ее клинком надвое, нижнюю часть нахлобучивал владельцу на голову, а верхнюю швырял в него, либо бросал на землю.
Градоначальник подчинялся не губернатору, а непосредственно Петербургу. Полномочия имел неограниченные. И всю свою ненависть направлял на подавление революционных настроений. При одном упоминании о стачках и стачечниках он приходил в неистовство. Непокорных подручные Мартынова забивали плетьми до бесчувствия, заковывали в кандалы и засылали в невозвратную даль — на муки и верную смерть.
Иногда Мартынов садился в экипаж и сам, стоя, правил лошадьми. Прохожие в ужасе жались по обочинам. Градоначальство помещалось на углу Михайловской набережной и Садовой, где сейчас расположился республиканский Дом медработников. Одним балконом здание обращено к морю, другим выходит в сторону Губернаторского сада. Жил Мартынов в этом же здании. Днем и ночью у подъезда дежурили городовые. Над парадным входом и на углу перед домом висели большие газовые фонари, и вечерами весь квартал освещался ярким светом…
Для прекращения стачек и подавления "мятежей" крупные нефтепромышленники выделяли через "Совет съезда" на полицейские нужды ежегодно 535000 рублей. При первом же подозрении на "смуту" градоначальство принимало срочные меры. Были, к примеру, такие случаи: в сентябре 1908-го года в бакинское градоначальство поступило из Тифлиса письмо, где сообщалось, что, судя по сведениям, поступившим в канцелярию наместника Кавказа, бакинский житель Гаджи Зейналабдин Тагиев посылает денежные средства в Иран сторонникам революционного движения Саттар-хана и что надобно принять соответствующие меры пресечения. В октябре того же года градоначальство получило еще одно предписание от начальника Канцелярии наместника: "Ряд мусульман на Кавказе, потворствующих революции, помогает иранским революционерам деньгами и оружием. В их числе — бакинские жители Мухтаров и Тагиев, личности весьма состоятельные. Считая для себя честью довести до вашего сведения пожелание господина наместника, прошу Вас установить за вышеназванными лицами негласный надзор".
Градоначальник пригласил к себе Тагиева и Мухтарова, напомнил им о том, что Российская империя связана узами дружбы с персидским монархом. Не следует помогать иранским смутьянам и тем вызывать законное недовольство шаха. Сие может бросить тень на взаимоотношения двух держав.
Тагиев ответил градоначальнику: мы, мол, не оказываем никакой поддержки революционерам. В результате столкновений и междоусобиц погибло много людей. Остались сироты, вдовы, старики. Они погибают от голода, болезней. Мы помогаем несчастным. По шариату, долг каждого правоверного мусульманина поддерживать обездоленных. Иначе нас назовут кафирами.
…Баку развивался стремительно. В 1906 году на смену керосиновым фонарям пришли электрические светильники. Гаджибаба Ашуров получил в городской управе разрешение на постройку электростанции по Каспийской улице и на установку вдоль улиц столбов для электропроводов. В 1907-м году управа издает специальное постановление о порядке автомобильного движения в городе.
Город, его промысла и заводы напоминали собой гигантскую строительную площадку. Повсюду возводили здания, сколачивали вышки, поднимались заводские и фабричные корпуса. А это, в свою очередь, требовало большого количества древесины — балок, столбов, пиломатериалов. Безостановочным потоком по Волге и Каспию шел из России в Баку лес.