«…он ничего не говорил, а просто смотрел на окно напротив. Казалось, он прислушивается к чему-то. Я забеспокоилась и спросила, не болит ли что-нибудь у него. Он произнес в ответ фразу, которую я не поняла, и продолжал смотреть на окно.
Тогда Огонек зашипел и спрыгнул с его коленей на пол, взъерошенный, напряженный, похожий на маленького тигра. Он зарычал на окно, словно увидел за ним огромного пса, пытавшегося проникнуть в комнату. Отец встал, подошел к окну и произнес только одно слово: «Буря!..»
За окном ничего не было видно, кроме тумана. Ни малейшего движения воздуха, все застыло, словно оцепенев. Но отец, как мне показалось, что-то слышал. Тогда и я услышала, клянусь тебе, услышала все более и более отчетливо грохот океанских волн, разбивающихся о скалы, словно мы находились на острове, на берегу. И я почувствовала, как дом дрожит под ударами волн, и услышала рев воды, вырывающейся из подводных пещер, и рычание ветра, глухое, словно доносящееся из-под воды. Дом покачнулся, и я ухватилась за спинку стула. Отец раскинул руки, словно поскользнулся и пытался удержаться на ногах. Потом он покачнулся и медленно осел, как будто его что-то схватило за ноги и повлекло куда-то вниз, в глубину…»
Орган гремел на всех регистрах заглушая голоса хора и сотрясая стены. Гризельда и Элен, стоявшие прижавшись друг к другу, увидели, как буря снесла стены, и волны затопили склеп, Император в своем красном корабле вырвался на океанский простор.
Орган и поющие голоса внезапно смолкли. К Гризельде, переставшей дышать и не заметившей этого, вернулось дыхание, и она медленно сложила письмо.
— Мама пережила его только на три недели, — негромко произнесла Элен. Потом, немного помолчав, продолжала: — Китти осталась в Лондоне одна. Часто пишет мне. Она заботится о бедняках, ты же ее знаешь… Но ты… Чем ты занималась все эти годы? Где жила?
Гризельда неопределенным жестом отмела сразу все вопросы.
— О, ты же знаешь, я умею находить проблемы… Она надела перчатки, натянув тонкую кожу на свои длинные нервные пальцы. Потом спросила:
— А Джейн? Где она сейчас? — Она в Шотландии. Вышла замуж за констебля Эда Лейна. Помнишь его? — За Эда Лейна? Это невероятно! — Но это так, увы!.. Он увез ее к себе и сделал ей пятерых детей. Они разводят овец. Эд пьет, он оказался скупым, они живут очень бедно, он бьет ее и изменяет ей с официантками из местного кабака… — Бедная, бедная Джейн! Как только ей в голову пришла мысль выйти замуж за констебля? — Ты тоже вышла замуж за слугу, — ядовитым тоном сказала Элен. — Элен! — Ох, прости меня! — За слугу! Он никогда не был слугой!.. Просто переоделся, чтобы иметь возможность бороться с… Кроме того, он сын короля! — Я знаю… Прошу тебя, прости. У меня иногда проявляется горечь, вопреки моему желанию… Здесь так трудно жить… Если бы у меня не было Томаса… Но почему ты ни разу мне не написала? Хотя бы несколько слов… — Я не могла! Никто не должен знать, где находится Шаун… Английская полиция продолжает охотиться за ним… Ты должна поклясться мне, что никогда никому ничего не скажешь про него!.. В особенности членам своей семьи!.. — Даже Томасу? — Томасу? Кто это? — Это Джон!.. Мой сын!.. Я так хочу, чтобы ты увидела его!.. Он такой красивый!.. Он похож на деда Джонатана, портрет которого висел в салоне!.. Так ты придешь взглянуть на него? Лицо Гризельды посуровело.
— У тебя ведь муж англичанин!.. Что вы делаете в Париже? — Ничего… То есть… Мы просто живем… Я даю уроки… Он сейчас не с нами… Я ушла от него… В общем, мы развелись… — Почему? Что случилось? — Ничего… Ничего не случилось… Замужество, это… Мы перестали понимать друг друга, вот и все… Так ты придешь посмотреть на Томаса, скажи, ты придешь? — Конечно, приду… — О, это замечательно!.. Мы стали такими далекими друг для друга!.. Элис монашенка, Китти старая дева, я осталась одна с Томасом, Джейн избивает полицейский, ты скрываешься. Мы невероятно далеки друг от друга, и мы все такие несчастные! Почему только мы покинули остров? Нам ни в коем случае нельзя было уезжать с острова!.. Она сжала себе кончик носа двумя пальцами в черных перчатках, стараясь не расплакаться. Гризельда негромко сказала ей:
— Но я не несчастна, Элен… Я счастлива, действительно счастлива…
***
Элен направилась по улице Мот-Пике в обратную сторону. Она собиралась остановиться на улице Клер, чтобы купить немного картошки, за которую там просили меньше, чем в Пасси. Крутя педали, она не переставала думать. Похоже, что Гризельда разбогатела. Элен видела ее дважды, и каждый раз она была одета по-другому, но всегда во что-нибудь очень дорогое. Гризельда остановилась в одном из самых больших отелей Парижа. Происхождение ее денег казалось Элен загадочным. Она почти ничего не рассказала Элен о своей жизни с Шауном; пожалуй, только то, что они очень недолго оставались в Соединенных Штатах. Махараджа Марабанипура приобрел автомобиль, построенный Шауном. Шаун приехал с автомобилем в Индию, чтобы передать его радже, и они остались в Индии. Он участвовал в гонках, много путешествовал, посещал Америку и Европу, и она постоянно сопровождала его…