11. …сын Щербакова… был упрятан где-то в тылу. — Старший сын А.Щербакова Александр, член ВКП(б) с 1942 г., в 1943 г. окончил в Вязниках школу пилотов, участник войны.
12. …дружеское письмо от Ахматовой… — Письмо не сохранилось. Уцелел только черновик, который теперь опубликован (см.: Новый мир. 1987. № 3. С. 227).
13. Завтра в Доме приемов встреча писателей с Н.С.Хрущевым. Приглашены только избранные, в число коих попал и я. — 17 декабря 1962 г. состоялась «встреча руководителей партии и правительства с деятелями культуры и искусства».
14. Я подписал письмо с протестом против нападок Н.С.Хрущева на молодежь художественную, и мне на вчерашнем собрании очень влетело от самого Н.С.Х. — В своей записи происходившего на этой встрече А.Солженицын пишет: «Оказывается, откуда-то поползли фальшивые слухи, что будет новый поход против творческой интеллигенции и пришло письмо самому Никите Сергеевичу… Сделайте всё, чтоб не повторился произвол» (Бодался теленок с дубом. М., 1996. С. 66). Чуковский не назван среди авторов этого письма, но, возможно, он подписал именно его или письмо аналогичного содержания.
1. …«Ведь ваша „Золотая чаша“ — интеллигентская штука». — На самом деле повесть Паустовского называется «Золотая роза».
2. …обращение к Никите Серг. по поводу уничтожения северных церквей. — Это письмо Паустовский и Чуковский послали Н.С.Хрущеву; копия сохранилась в архиве Чуковского (РО РГБ. Ф. 620). В письме, в частности, говорится, «что управляющий делами Совета Министров Карельской Республики Петр Афанасьевич СЕМЕНОВ (он же — Уполномоченный по делам Русской православной церкви) подписал список 116 церквей, подлежащих безотлагательному уничтожению… недалеко время, когда великолепные эти произведения станут объектами отечественного и мирового туризма и источником гордости нашей страны. Мы обращаемся к Вам, дорогой Никита Сергеевич! Мы умоляем Вас спасти наше северное искусство… от холодных рук и равнодушных сердец, иначе будет обездолена наша великая культура».
3. …он не должен отвечать «Комсомольской правде»… — Имеется в виду «Свадьба с дегтем: Открытое письмо писателю А.Яшину» (Коме, правда. 1963. 31 янв.). Письмо подписано вологодскими земляками Яшина — участниками читательской конференции в районной библиотеке Никольска. «…Оказывается, земляки литератора А.Яшина — люди нищие и жадные, — говорится в письме. — Что за люди живут на родине А.Яшина? Воры, плуты, хулиганы, пьяницы — и ни одного честного человека… Своей „Вологодской свадьбой“ Вы нас кровно обидели. Через темные очки смотрите Вы на нашу сегодняшнюю жизнь». Земляков Яшина поддержала редакция газеты, которая посоветовала «задуматься о позиции журнала „Новый мир“. В последнее время читателю все чаще приходится недоумевать по поводу того, что иной раз печатается в журнале. Это, в частности, относится к некоторым страницам мемуаров И.Эренбурга». Негодует редакция и по поводу публикации в № 12 «Нового мира» одновременно с «Вологодской свадьбой» еще и американских заметок Виктора Некрасова, «содержащих более чем странные рассуждения о советской молодежи».
4. …Эренбург страшно подавлен… не может писать. — А.Солженицын так пишет об этой встрече правительства с интеллигенцией: «Вторая же кремлевская встреча — 7–8 марта 1963 г., была из самых позорных страниц всего хрущевского правления. Создан был сталинистами пятикратный перевес сил (приглашены аппаратчики, обкомовцы), и была атмосфера яростного лая и разгрома всего, что хоть чуть отдавало свободой… Была в короткое время… воссоздана атмосфера нетерпимости 30-х годов» (А.Солженицын. Бодался теленок с дубом). В. Каверин вспоминает, что на этой встрече Эренбург оказался «главным объектом нападения». Книгу «Люди, годы, жизнь» Хрущев оценил как «взгляд из парижского чердака на историю советского государства». Эренбург пытался возражать, «но был тотчас оборван и замолчал. Оскорбления сыпались одно за другим… вокруг него мгновенно образовалась пустота» (В.Каверин. Эпилог. М., 1989. С. 381; А.Солженицын. Бодался теленок с дубом. М., 1996. С. 71–72).
5. …«Буду хлопотать о восстановлении». — Интересно сопоставить эту запись с версией Анастасии Цветаевой, обвинившей в уничтожении памятника Марине Цветаевой в Тарусе А.Эфрон, И.Эренбурга и К.Паустовского. А.И.Цветаева вспоминает: «Аля была в Латвии… уже летели Але телеграммы, ее знакомые сообщали, что без нее неизвестные ставят Марине „Памятник“… На другой день по просьбе дочери Марины, Ариадны Сергеевны Эфрон, от Цветаевской комиссии, членами коей были Эренбург, Паустовский, пришел в райсовет властям протест по поводу установки камня. Дальнейшая судьба камня была такова: за ним приехала машина, его с трудом погрузили, повезли по холмистому пути, меняли транспорт (подробно не знаю, так как я с Ритой уже уехала), снова везли и наконец сбросили в какую-то яму — возле не то автостанции, не то гаража. Там он и лежит поныне, должно быть» (Анастасия Цветаева. Воспоминания. М., 1983. С. 742).