1. Суд над четырьмя — суд над Ю.Т.Галансковым, А.И.Гинзбургом, В.И.Лашковой и А.А.Добровольским в январе 1968 г. В.Буковский, который в это время уже был в заключении, в своей книге «И возвращается ветер…» (с. 228–229) передает обстановку «процесса четырех» и приводит выдержки из обращения П.Литвинова и Л.Богораз: «Граждане нашей страны! Этот процесс — пятно на чести нашего государства и на совести каждого из нас… Сегодня в опасности не только судьба подсудимых — процесс над ними ничуть не лучше знаменитых процессов тридцатых годов…» Подробнее см. сб.: Процесс четырех / Сост. и комм. Павла Литвинова. Амстердам: Фонд имени Герцена, 1971; а также: Мое последнее слово: Речи подсудимых на судебных процессах 1966–1974. Франкфурт-на-Майне: Посев, 1974.
2. А я узнал текст ее письма к Шолохову из американских газет. — Открытое письмо Лидии Чуковской «Михаилу Шолохову, автору „Тихого Дона“» — в защиту А.Синявского и Ю.Даниэля — широко распространилось в самиздате, его читали зарубежные русские радиостанции и опубликовали иностранные газеты. Оберегая покой отца, Лидия Корнеевна не рассказала ему о своем поступке. Теперь ее письмо Шолохову опубликовано и в России — см.: Горизонт. 1989. № 3; Лидия Чуковская. Собр. соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Арт-Флекс, 2001.
3. …Ivy… дала интервью репортеру газеты «Morning Star», одобряя поступки своего безумного внука… — Т. е. Павла Литвинова.
4. Что вспомнилось, или Собачья чушь. — Записи велись в дневнике вперемежку с другими дневниковыми заметками. Затем наброски воспоминаний, сделанные в дневнике, были перепечатаны, и этот машинописный экземпляр автор правил заново. В публикацию включены некоторые из этих воспоминаний в окончательной авторской редакции.
5. …после его смерти портрет отойдет по завещанию Третьяковской галерее… — В письме ко мне (лето 1991 г.) К.И.Лозовская, присутствовавшая на этой встрече, сообщает: «Когда Шеровер был в Переделкине, Корней Иванович за обедом сказал ему (и довольно категорично), что считает репинский портрет своей собственностью, потому что Илья Ефимович подарил ему свою работу… Шеровер обещал, что после его (шероверской) смерти наследники вернут репинскую работу лично Корнею Ивановичу». В 1993 г. портрет был продан на аукционе Сотби, а в 2007 г. вернулся в Россию в составе коллекции М.Ростроповича и Г.Вишневской.
6. … уговаривать меня, чтобы я выбросил из своей книги упоминание о Солженицыне. — Речь идет о книге К.Чуковского «Высокое искусство». В книгу входила главка, посвященная анализу английских переводов рассказа Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (см.: К.Чуковский. Собр. соч.: В 6 т. Т. 3. М., 1966. С. 379–382).
7. …клеветнический выпад… в «Огоньке» по поводу Маяковского. — В «Огоньке» (№ 16 и 23 за 1968 г.) появились статьи «Любовь поэта» и «Трагедия поэта». А. Колосков видит трагедию поэта в травле и непонимании со стороны критиков и возвещал прокурорским тоном: «…писатель Евг. Замятин, вскоре после этого эмигрировавший за границу, печатает злобную статейку „Я боюсь“, где плачет о гибели русской литературы после Октября… Корней Чуковский в книге, вышедшей в 1922 году, определял Маяковского как „поэта катастроф и конвульсий“, утверждал, что „чувства родины у него нет никакого“, „его пламенность — деланая. Это Везувий, извергающий вату…“ Жадно схватывая брань, ложь, клевету, которыми враги и недоброжелатели революции забрасывали поэта, троцкист Л.Сосновский начал против поэта кампанию под лозунгами „Довольно Маяковщины“…» ит.п.
Все факты в этой тираде перевраны. Статья Замятина «Я боюсь» напечатана в журнале «Дом искусств» в январе 1921 г., а эмигрировал он не «вскоре», а в 1932-м. Чуковский никакой книги о Маяковском в 1922 г не выпускал, а в том же номере «Дома искусств» в январе 1921 г. поместил статью «Ахматова и Маяковский». Мысли, изложенные в этой статье, никак не соотносятся с надерганными обрывками фраз, которые приводит Колосков. В этом легко убедиться каждому, кто перечтет эту статью (ЧСС. Т. 8).