Ты подумал об островке на острове.
— Перед нами нечего стесняться. Правда, Мих?
Твой друг кивнул.
— Яки! — раздалось в третий раз.
Ты сглотнул. Ты вспотел и почувствовал, что внутри все дрожит, и было совершенно ясно, что здесь, в темноте, высоко в горах никакого пути назад уже не было. И нет, тебе совсем не хотелось об этом рассказывать, но, как ни странно, одновременно и хотелось.
— Вы обещаете, что не будете смеяться?
Они пообещали.
— Честно не будете?
— Да, Яки, честно не будем.
Ты опять сглотнул, и еще раз. А потом произнес:
— Я могу становиться невидимым.
— Что?
— Невидимым.
— Да, но как это?
— Я могу превращаться в невидимку, — сказал ты. — Как будто меня нет. Иногда. Или, вообще-то, довольно часто.
— Я не понимаю, — сказала Крис.
— Я тоже, — сказал Мих.
Объяснить было очень сложно, ужасно сложно, но ты решил попробовать:
— Если я захочу, меня никто не увидит. Вообще никто. Тогда я как будто исчезаю, все как будто смотрят сквозь меня.
— И как у тебя такое получается? — спросил Мих.
— Я не знаю. — Ты и правда не знал. — Просто я умею.
Крис спросила, в каких случаях я так делаю.
— Когда нужно, — ответил я. — Когда захочу. Это почти всегда срабатывает, но иногда и нет. Тогда я невидим только какое-то время, а потом меня опять становится видно.
— Кому видно?
Ты пожал плечами:
— Мальчишкам из класса, или девчонкам, или учительнице. Или людям на улице, или в магазине, или в поезде. Все равно кому. Всем. Но чаще всего они меня так и не видят, потому что я остаюсь невидимкой.
— Ну-ка, сделай, — сказал Мих.
— Что?
— Сделай тебя невидимый.
— Сейчас?
Он кивнул.
— Это невозможно.
— Почему нет?
— С вами это не сработает. — Ты посмотрел на Крис и Миха. Ты их озадачил, это было видно. Но ты не знал, поняли ли они тебя. Ведь это и правда было непросто. — С вами я даже не смогу начать. Мы же всегда вместе.
Крис кивнула:
— Мне все равно кажется, что это очень круто. Правда круто, да, Мих?
— Да, — Мих тоже кивнул. — Очень. Я бы тоже хотел такое умел.
Вы замолчали. Ты рассказал, и они не стали над тобой смеяться. И, может быть, даже поняли.
— Послушайте вы меня, — вдруг сказал Мих. — Я только что сейчас фальшиво сыграть немножко.
— Ты о чем? — спросила Крис.
— Когда тут упадают звезды, мы не говорим, что наши тайны. Это я придумывал все.
Крис улыбнулась:
— Мы и так это знали.
— Да?
— Да, — кивнул ты. — Но тайны — это здорово.
— Я это не очень знаю, — сказал Мих. — Я думаю, желание — это тоже так очень красиво. — Он поднял фонарик и посветил вокруг, как будто хотел застукать парочку зомби, которые все-таки притаились в кустах. — У меня есть желание.
— Только не говори вслух, — предупредила Крис. — А то не сбудется.
— Это не страшно ничего. — Мих выключил фонарик, и его лицо тут же исчезло. — Этот желаний все равно не может быть.
Ты уставился на друга, глаза постепенно привыкали к темноте.
— Рассказывать его вам? — Было ясно, что Миху очень этого хочется, и он продолжил, не дожидаясь вашего ответа: — Мой желание я хочу, чтобы все всегда так есть. — В темноте ты с трудом разглядел, как его голова повернулась от Крис к тебе и обратно. — То есть что мы не будем расстаться, — объяснил он. — Никогда теперь. Что мы всегда будем трое вместе. — Вы с Крис молчали. — Что мы все вместе поселяемся в один доме, и вместе кушаем, и вместе делаем все, и когда спать, мы вместе будем идем в кровать, и вместе просыпаемся. — Вы все еще ничего не говорили. — И что тогда мы позавтракали и идти в школу или потом институт и работать, и когда один будет что-то делать другое, то это тоже не страшно, потому что два другие знать, что он будет опять приходить в дом.
Мих замолчал. Это было его желание. А у тебя по телу вдруг пробежала дрожь. Как будто волна, ледяная и горячая одновременно. Это было самое прекрасное, и самое захватывающее, и самое фантастическое желание из всех, что ты когда-нибудь слышал. И оно существовало, и кто-то на свете осмелился его загадать. Оно было такое удивительное, и такое нереальное и несбыточное, конечно, тоже, и оно как будто горело, и было совершенно сумасшедшее, и да, ты хотел, да, ты очень сильно хотел, чтобы все так и было, и сейчас, и потом, и чтобы вы сейчас — да, сейчас, сейчас! — договорились, что оно непременно сбудется, неважно когда, но как можно скорее и навсегда, и, честное слово, навсегда-навсегда-навсегда вы будете втроем.
— Да, — раздалось в темноте.
— Что да? — Мих включил и выключил фонарик.
— Всё, — сказала Крис. — Просто всё.
— А ты что подумаешь, Яки? — спросил Мих.
— Я думаю, что это невозможно, — вдруг сказал твой голос, голос болвана и тупицы.
— Нет. — Ты увидел, как Мих в темноте покачал головой. — Это я так тоже знаю. Но это то, что мое желание.
Ты ведь хотел сказать, конечно, да, ты ужасно хотел сказать, что и ты мечтаешь об этом, и больше всего на свете ты хотел бы именно этого, но почему-то у тебя не получилось, и вместо этого ты произнес:
— Я никогда не слышал ничего прекраснее.
— И я тоже, — сказала Крис.
А потом вы уже ничего не говорили. Ты улегся на спину, подложив под голову руки, и стал смотреть на звезды. Каллисто подмигнула тебе, а Аркад показал язык.
И ты закрыл глаза.