Янис поднялся и унес пустую тарелку на кухню. Ты остался на месте и стал думать о Крис и Михе, о том, как они спали. Ты представлял себе их там, высоко в горах, в их собственном доме, в романтической поездке в шикарный отель — вместе до конца жизни.
— Папа!
Это слово выпало, как выпадает из рук чисто вымытая тарелка: неожиданно и звонко.
— Да? — отозвался Янис.
Никогда раньше ты так его не называл. Может, его называл так кто-то другой? Конечно же, нет. Твой отец тебя услышал, ты был в этом уверен, хотя он и делал вид, что это самое обычное слово на свете.
— Папа!
Как будто упала еще одна тарелка, хотя никто ничего не мыл. Невидимые осколки весело разлетелись по полу, как на греческом празднике, где гости на радостях начинают колотить посуду.
— Что такой? Ты влюблен в кого-нибудь? Он посмотрел на тебя вопросительно.
— Влюблен? — повторил ты. — Ты же знаешь, что это такое.
— Да, — кивнул Янис. — Это я знаю. Но ты спрашивал, что я влюбленный сейчас?
— Да.
— С кем тогда я влюбленный?
Ты пожал плечами:
— Это ты мне должен сказать.
— Вот как.
— Может… — Ты сделал вид, что задумался. — Может, ты влюблен в Герти?
— В Герти?
— Ну, такое же возможно?
Янис медленно кивнул:
— Да, это быть возможно так. Но… — Он покачал головой. — Но нет.
— То есть ты в Герти не влюблен?
Янис опять покачал головой:
— Нет. Я не влюбленный с Герти. Ты подумал это так?
Ты не был уверен.
— Она в тебя влюблена, — сказал ты.
— О, да?
Ты объяснил, что это видно по всему. По всему. И если кто-то этого еще не видит, то он просто слепой.
Янис оторопел.
— Хм, — сказал он через некоторое время. — Тогда, думаю я, я немножко есть слепой.
Ты спросил себя, правда ли это. Его слова прозвучали как честный ответ, но все равно это было немного странно. Герти, которая бродила по дому голышом, и Янис, который об этом знал… Да и в последние недели, похоже, они частенько спали в одной постели. Так как же так?
— В мой жизнь я был влюбиться только одна раз, — сказал Янис.
— Всего один? Так мало?
Твой отец покачал головой:
— Не мало, — ответил он. — Очень и очень и ужасно влюбленный я был, я тебе могу говорить.
— И в кого же? — Ты надеялся, что знаешь ответ.
— В кого? — вдруг крикнул Янис во весь голос. — В Эльзу, конечно! А что ты еще думал в кого?
— Ни в кого, — сказал ты, и хоть они расстались уже давно, тебе было жутко приятно, что он назвал правильное имя. — А потом твоя влюбленность прошла?
Твоя мать никогда ничего не рассказывала. Она не любила говорить об этой части своего прошлого.
— Нет, — ответил Янис.
— Нет?
Он покачал головой:
— Но этот длинная рассказ, Дьякос. Другой раз я рассказываю.
— Ладно, — согласился ты. Видимо, твой отец тоже не очень любил об этом говорить.
— Но, пап!
— Что, Дьякос?
— Что у тебя тогда с Герти? — Ты сам не понял, как у тебя хватило смелости такое спросить. — Вы же… — На этом слова закончились.
— Ты про то, мы вместе спать с ней? — закончил фразу Янис.
Ты кивнул.
Он тоже кивнул:
— Да, иногда так это есть. Но для спать вместе не надо всегда, чтобы быть влюбиться.
— Нет?
Янис улыбнулся и покачал головой.
— Ну а ты? — спросил он. — Ты не немножко влюбился?
— Я?
— Это что, странная вопрос?
Ты не был уверен. Мих однажды уже спрашивал тебя об этом, но тогда ответить было намного проще.
— Нет, — сказал ты.
Янис опять улыбнулся:
— Нет, не влюбился? Или нет, не странная вопрос?
— Папа…
— Что? — Янис поднял брови, «п Мне можно рассказывать, — сказал он. — Я мастер по такие дела слушал.
— Но ничего такого нет.
— Нет? — он посмотрел на тебя вопросительно.
— Нет.
— И даже нет чуть-чуть?
— Папа!
Янис кивнул:
— Хорошо, я понимался. Но если есть ты влюбился, то должен ты знаешь, что я с этим всегда окей.
Ты ничего не сказал.
— Может, в этого красавица Крис? — продолжал он. — Или в Михалис?
— Папа!
— Ну, так же возможно?
— Нет, это невозможно!
— Но какой разница?
— Перестань!
— Ладно, ладно, — Янис опять кивнул. — Я замолкал.
Он и правда замолчал, и ты тоже, и, может быть, вы думали об одном и том же, а может быть, и нет, такое никогда не узнаешь, потому что никто на свете не умеет читать мысли.
— Ты хочет еще есть? — спросил Янис, подумав некоторое время.
— Нет, спасибо, — ответил ты.
— Хорошо, — сказал твой отец, то есть, конечно, папа.