Ты пожал плечами, но, честно говоря, в этот миг ты почувствовал, как твоя жуткая злость вдруг начала таять, как мороженое на солнце.
— Очень жарко для злиться. — Михалис был с тобой согласен. — Пойдем?
— Куда?
Он посмотрел, заражая тебя своим весельем, и засмеялся:
— В море, конечно, Якоб Зервакис.
Паренек ловко соскочил со стенки, выпрыгнул из шлепанцев и помчался через пляж мимо туристов и зонтиков к теплой воде.
Михалис плюхнулся на спину и поплыл, подняв кучу брызг. И за те несколько минут, пока ты стоял рядом с разбросанными шлепанцами Михалиса и смотрел на него, ты вдруг почувствовал, как какое-то странное, но совсем не неприятное чувство разливается по твоему телу. Чувство, которого у тебя — и ты в этом не сомневался — никогда раньше не было, и ты даже не мог найти для него слов.
— Что у вас тут произошло? — спросила Герти.
Ты не появился вовремя к обеду, а с тех пор, как вернулся, вы с твоим отцом (который тебе не отец) не сказали друг другу ни слова.
— А что надо, что произошел? — Янис сделал вид, что не понял, о чем речь.
Герти удивленно взглянула на него:
— Я не знаю. Но тут очень неуютно.
Янис выложил себе на тарелку гору салата.
— Ну ладно вам, — сказала Герти. — Вы что, весь обед будете молчать?
— Мне нет вещей говорить, — сказал Янис с набитым ртом.
«И мне тоже нечего сказать», — подумал ты и вспомнил Михалиса с его заразительной улыбкой.
— Что-то мне не верится. — Теперь Герти смотрела не удивленно, а строго. — Сегодня утром я была наверху и слышала, как ты кричал. И это, конечно, не мое дело, но так с детьми не разговаривают.
Янис с грохотом (наверняка нарочно) швырнул вилку на тарелку:
— Если этот дело не твой, тогда и не залезай в этот дело!
— Ах, извините.
— Что извините?
— Понятно, что…
— Ты, пожалуйста, закрывай свою рот! Ты мне не рассказывай, как я воспитай мою сыну!
Герти ничего больше не сказала и с рассерженным видом сунула в рот вилку с салатом. Янис тоже взял вилку и продолжил есть.
— Не ругайтесь, — сказал ты.
— Мы не ругаемся, — сказала Герти.
Тебе было ужасно странно, что эти двое вдруг разозлились друг на друга, да еще из-за тебя. Это было совсем ни к чему. Так что ты сказал:
— Это я наговорил глупостей.
Янис поднял на тебя взгляд, оторвавшись от тарелки.
— То есть я сказал неправду. Что тут скучно и что я хотел бы сейчас быть где-то в другом месте. — Про голую жопу и «провалиться к чертям» ты промолчал. — Я не должен был так говорить, — добавил ты. — Простите меня.
Ты посмотрел на Герти, потому что не решался смотреть на Яниса. Она улыбнулась, кивнула и не побоялась посмотреть на Яниса, а потом спросила:
— А ты что скажешь?
Ты осторожно глянул на своего отца, который, наверное, все-таки мог быть твоим отцом. Он что-то пробурчал.
— Что-что? — переспросила Герти.
— Я тоже был странный эта утро, — сказал он. — Это не сделал я хорошо.
— Вы оба сегодня повели себя не лучшим образом, так мне кажется. — Герти посмотрела на нас с явным облегчением. — Со всеми бывает.
Янис кивнул, а ты спросил:
— Можно мне после обеда пойти к Михалису?
Твой отец (потому что, да, конечно, он был твоим отцом) снова оторвался от тарелки.
— Какой есть Михалис?
Ты не понял его вопрос.
— Здесь у всех такая имя, — объяснил он. — Ты про Михалиса, что Симона и Анастасии?
— Я не знаю, — ты пожал плечами, потому что понятия не имел, о ком говорил отец. Для тебя это был Михалис со стенки и Михалис, который плавал в море. И все.
— Из кафе на пляжа? — продолжал Янис.
— Да, он.
Когда вы наконец-то вылезли из моря, Михалис сообщил, что ему нужно помочь родителям в кафе. А потом вы опять сможете чем-нибудь заняться.
— Там они делывают самый плохой еды на весь деревня, — сказал твой отец. — А продают как лучше всех.
— Эй, Янис. — Герти покачала головой. — Зачем ты так говоришь?
— Потому что правда. — Янис ухмыльнулся. — Ты знаешь, что были напишут про там кафе.
Ты вспомнил левую колонку на странице 191 толстого путеводителя с полки над маминой кроватью. В главе, посвященной этой деревне, рассказывали еще о двух заведениях. Ты читал эту колонку, когда в очередной раз рассматривал фотографию своего отца. В ресторане «Таласса» (что означает «Море», так там было написано) «национальные блюда вкусные, но ничего особенного». А другое место, «кафе „Сансет “, где всегда людно, — это отличное место для коктейля с видом на море, хотя уместной мусаки явный привкус картона».