Прошла, казалось, целая вечность. Тела их были слиты воедино, и она молила Бога, чтобы Феликс никогда не выпускал ее из своих объятий.
Она вдруг почувствовала, что он весь дрожит. Когда ее губы коснулись теплой впадинки на его шее, он застонал. Джози подняла голову и взглянула в его красивое мужественное лицо, неожиданно подумав, что, должно быть, видит все это во сне.
Феликс тихо шептал ей что-то о ее красоте…
— Должно быть, я сошел с ума, — вдруг произнес он резко, со злостью.
Джози оцепенела.
Ключи упали, когда же она подняла их, он вновь схватил ее за запястье, пытаясь притянуть к себе.
— Нет, — крикнула она. — Не надо больше!
Пальцы его разжались, и Джози отдернула руку как ужаленная.
Феликс с минуту стоял как вкопанный и вдруг грубо рассмеялся.
— Я просто собирался сказать, что заеду за тобой в девять тридцать, — сказал он с усмешкой, развернулся и пошел к своему дому.
Джози вошла и захлопнула за собой дверь. Будучи подростком, она мало общалась с мальчишками своего возраста. А если и общалась, то никогда особенно не радовалась их неуклюжим поцелуям.
Перед Тони у нее был всего лишь один друг. Она начала встречаться с ним во время своего ученичества на фабрике готовой одежды. Он был таким симпатичным и таким веселым. К тому же он был ее начальником и лет на десять старше. Встревоженная Джулия сказала ей однажды, что он женат. Когда же Джози впрямую спросила его об этом, он беззаботно пожал плечами, рассмеялся и ответил:
— Ну и что, жена никогда особенно много для меня не значила.
На это Джози не сказала ему ни слова, просто повернулась и ушла. И уже больше никогда не вернулась на фабрику. На следующий год она поступила в колледж, готовивший медсестер, а еще через год влюбилась в Тони и больше уже не ходила на свидания ни с кем другим.
Но никогда раньше она не подозревала, что один поцелуй может оказаться таким сокрушительным.
И, поджидая Феликса на следующее утро, она никак не могла решить, что ей будет более трудно — если он поведет себя так, словно ничего не случилось, или же если он заговорит о происшедшем.
Феликс вежливо поздоровался и открыл перед девушкой дверцу машины.
— Возможно, имеет смысл рассказать мне, как мистер Макмиллан чувствовал себя до твоего отъезда.
Ни словом, ни жестом доктор Круз не выказал чувств, которые испытывал накануне.
Джози старалась отвечать ему как можно спокойнее. Вопросы так и сыпались на нее, и вскоре она обнаружила, что полностью взяла себя в руки.
Джози не знала, специально ли Феликс Круз ее избегает, но она не видела его вот уже несколько дней. Все эти дни она по-прежнему проводила с Джозефом в больнице, а по вечерам шила портьеры.
Физиотерапевтические процедуры Джозеф принимал без особой охоты, и толку от них было мало. Сыпь с его кожи так и не исчезла, и Джози сказали, что это аллергическая реакция, но только не могут понять, на что именно.
Джози все больше волновалась из-за странной раздражительности Джозефа. Она пыталась выведать у него, чем он недоволен, но дядя молчал, а она не говорила о своих опасениях персоналу. Неизвестно почему, но что-то ее удерживало от этого.
В какой-то момент Джози решила, что ей давно пора заняться дома стиркой и уборкой, так что она предупредила накануне Джозефа, что придет попозже. Заодно она заскочила в парикмахерскую и перекрасилась в свой естественный цвет, так что в больнице она очутилась лишь в середине дня.
С того первого дня, когда Джози так не понравилась сестре Ховард, утекло много воды. Теперь эта грозная дама относилась к ней с искренней симпатией, и они иногда даже смеялись, вспоминая первое появление в больнице доктора Круза с синяком под глазом.
— Джози, у твоего дяди уже сидят визитеры, — нахмурилась она. — Я не смогла остановить мистера Уоллеса, но…
В это время из палаты донеслось громкое «нет».
— Это мистер Мак… — начала мисс Ховард, но Джози уже сломя голову летела в палату.
Она чуть не столкнулась в дверях с уходящим Сэмом. Возле ног его лежали осколки больничной чашки. Джози влетела в комнату и увидела в руках Джозефа блюдце — оно вот-вот должно было последовать вслед за чашкой.
— Джозеф! — завопила она, но тот, размахнувшись, уже швырнул блюдце в незнакомого мужчину, который с открытым ртом наблюдал за происходящим.
— Мистер Макмиллан! Прошу вас, не обращайтесь так с собственностью больницы! А вас, джентльмены, я прошу удалиться! Мне кажется, мой пациент не очень вам рад.
Мужчины смотрели на сестру Ховард, стоящую на пороге палаты не двигаясь.