– А у меня есть талант?
– Я думаю, что у всех есть талант.
– А какой у меня?
– Пока не знаю. – Слава щелкнул меня по носу. – Но не переживай: талант всегда себя проявит.
– А у тебя есть талант? – не унимался я.
– Да. Я рисую.
– А у Льва есть талант? – Я самодовольно улыбнулся, уверенный, что подловил Славу. Если Лев бесконечно далек от искусства, какой там может быть талант?
Но Слава сразу ответил, не заметив моей иронии:
– Есть. Он хороший человек.
– Это не талант.
– Почему ты так думаешь?
– Это не искусство.
– Еще какое искусство, – серьезно ответил Слава.
Я не принял тот разговор всерьез. «Быть хорошим человеком – это искусство» – звучит как фраза, выдранная из пафосного фильма и не имеющая ничего общего с этим сухим, строгим и замкнутым человеком.
Мысленно я называл Льва занудой – до тех пор, пока мне не довелось узнать, что он супергерой.
Правдивый разговор
Благодаря тому что Слава работал в основном из дома, я не посещал никаких государственных учреждений для содержания детей дошкольного возраста. Лишь изредка, когда меня совсем некуда было деть, я проводил время в частном детском садике, куда можно было закинуть ребенка на пару часов.
Поэтому преимущественно социализировался я на детских площадках. Надо сказать прямо, происходило это со скрипом, потому что другие ребята меня пугали. Как сейчас помню: увидев больше трех детей в одном месте, я прятался за Славину ногу, а слишком настойчивые предложения присоединиться к игре или хотя бы подойти поближе могли довести меня до слез.
Но общение тет-а-тет давалось мне неплохо, а моим частым собеседником на детской площадке стал Илюша, с которым нас приводили туда почти в одно и то же время.
На тот момент мы общались уже целый месяц и повидали в жизни многое. Точнее, повидал Илюша. За время, проведенное с ним, я стал свидетелем того, как он заехал сам себе по носу качелями, как его укусила собака и как он кинул шифер в костер, не отбежав при этом на безопасное расстояние. Я же всегда оставался цел, потому что в наших передрягах был тем, кто стоит за спиной и неуверенно говорит: «А может, не надо?»
Илюшу на детскую площадку приводил отец, целью жизни которого было стремление уничтожить у сына инстинкт самосохранения. Он всегда очень радовался «успехам» сына. Когда Илюша подошел к нему с разбитой от качелей переносицей, отец одобрительно похлопал его по плечу и сказал:
– У-у-у-у, мужи-ы-ы-ык!
Илюша радовался и продолжал размышлять над тем, какой бы еще физической боли ему натерпеться, чтобы порадовать папу. Меня же он считал трусом.
– Ты всегда всего боишься, – говорил мне Илья с нотками презрения.
Как раз перед этим разговором он дразнил собаку, которая укусила его за колено, порвав штаны.
– Тебе нужно в больницу, – ответил я.
– Да мне не больно. – Сказав эту фразу, он даже выпрямился от гордости за себя.
– Не в том дело. Она может быть бешеной.
– И что?
– Ты можешь заболеть.
Илюша хмыкнул и еще раз повторил, что я трус. Тогда я сбил шаг, отстал от него. Специально, чтобы подумать: сказать или не сказать?
Решил сказать:
– Слава говорит, что глупость и смелость – это разные вещи.
Илюша не понял этой фразы и еще раз хмыкнул. Это было признаком того, что он не знает, что ответить.
– Почему ты называешь своего отца Славой? – спросил он.
– Он мне не отец. Он мой дядя.
– А где твой отец?
Тут можно было бы подумать, что я наверняка задавался этим вопросом и раньше. На самом деле он меня мало волновал. Когда обстоятельства складываются так лихо, отсутствие отца кажется мелочью на фоне всех остальных событий. И впервые я осознал, что у всех детей отец есть, а у меня нет, именно тогда – в пять лет, во время этого разговора.
– У меня нет отца, – просто ответил я.
– У всех есть отец. – В голосе Ильи чувствовалась готовность спорить.
– Не у всех. У меня же нет.
– Когда нет отца, значит, он бросил.
– В смысле?
– Отказался от тебя.
Эту информацию было слишком тяжело принять. Что я такого сделал, чтобы от меня отказываться? Я даже этого не помню.
Я решил, что, скорее всего, Илюша сам не понимает, о чем говорит. Он ведь не очень умный. Он собак дразнит и качели раскачивает, стоя позади них.
Поэтому я сказал:
– От меня точно никто не отказывался, его просто сразу не было.
Илья прыснул:
– Так не бывает. Если сразу отца нет, то секса не получится.
– Чего не получится?
Тут, на самом интересном месте, нас и прервали. Грозная фигура Илюшиного папы нависла над нами, сообщая, что пора на бокс. Илья вскинул руки и радостно запрыгал.