- Мой сыночек... Лев мой, - послышался тихий голос сзади.
Я обернулась и увидела Гюнеш. Она, вся заплаканная и удручённая, убитая горем, сползала по стене. Её глаза не выражали никаких чувств, словно их накрыла белесая пелена. Вдруг, девушка улыбнулась и закатилась в истерическом смехе. Она смеялась и смеялась, не останавливаясь. Служанки обернулись и смотрели на неё, словно на сумасшедшую. Я присела рядом с девушкой и заговорила с ней по-русски:
- Варвара, успокойся. У тебя истерика, я понимаю. Я тоже потеряла сына, и даже не одного. Доверься мне, ты мне как дочь. Я не хочу терять тебя!
Гюнеш, услышав родные слова, преобразилась во взгляде и прошептала:
- Они убили меня, госпожа Александра, вместе с моим сыном... Я мертва.
Глаза наложницы закатились и её голова упала мне на плечо. Я по-отечески обняла потерявшую сознание девушку, поглаживая её светлые, мягкие волосы...
Глава XXVI. Фахрие Султан - "подаренная Аллахом".
Время неустанно шло вперёд, так и минуло 2 года. Раненное сердце Гюнеш залечила её новая беременность. Теперь она только и делала, что носилась по своему дворцу и щебетала о малыше. Я не могла нарадоваться, глядя на сияющего Джихангира. Эта девушка стала для него всем: сестрой, любовью, матерью его ребёнка и просто приятной подругой и собеседницей. Я часто бывала в Алеппо, чем очень обижала своих остальных сыновей. Баязид, в силу своего несносного характера, часто вспылял по этому поводу, когда приезжал в Топкапы, но я объясняла ему, что каждый из вас - неотъемлимая часть моей души, и потеряв хоть одного моего сына я лишусь части себя. Нередко Шехзаде не понимали смысла этих слов.
Я сидела в предоставленных мне покоях дворца в Алеппо и читала книгу. Рядом сидела Эсма - моя старая служанка, каждого из моих детей она вырастила, держала на своих руках. Теперь же ей только и оставалось, что сопровождать свою Госпожу.
- Хюррем Султан, - обратилась ко мне Хатун.
Я подняла голову и улыбнулась:
- Что? Ты хочешь что-то спросить?
- Да, Султанша. Но мне неловко об этом просить.
Я взяла её лицо в свои ладони:
- Ты можешь у меня требовать что угодно.
Старая служанка покраснела, но всё равно сказала:
- Султанша, выдайте меня замуж. Хоть за кого-нибудь.
Я неожидала такой просьбы. Эсма попала во дворец вместе со мной, ей тогда было около 20. Она была очень красивой, молодой болгаркой со жгучн-черными волосами.
- Эсма Хатун, тебе уже 51 год. Кто возьмёт тебя замуж? Детей у тебя однозначно не будет.
- Султанша, ну пожалуйста! Мне надоело сидеть в тени дворца! Ваши дети выросли, моя роль в Вашей жизни исчерпана. Позвольте хотя бы в старости мне обрести покой и свой дом.
Я вздохнула и одобрительно закивала головой.
- Хорошо, ты служила мне более чем 30 лет. Я даю тебе свободу, в ближайшее время Сюмбюль Ага и Афифе Хатун найдут тебе в мужья достойного бея или агу. Ступай, прогуляйся по дворцу.
- Да хранит Вас Аллах, Султанша! Спасибо Вам за Вашу доброту!
Я улыбнулась и показала ей рукой на двери покоев. Эсма, довольная и счастливая, поклонилась и вышла из покоев. На выходе она с кем-то столкнулась и тут же извинилась. Как выяснилось позже, эта оказалась Гюнеш, летящая ко мне в покои.
- Султанша, - поклонилась девушка.
- Здравствуй, Гюнеш. Ты как всегда полна энергии и счастья!
- Конечно, Хюррем Султан. Как же иначе? У меня скоро будет ребёнок, я не должна плакать!
- Надеюсь, ты не тревожишь себя воспоминаниями об Ахмеде?
Лицо Гюнеш Султан наполнилось редкостной грустью. Она присела на подушки и покачала головой:
- Иногда я просыпаюсь в холодном поту, чем очень пугаю Джихангира. Мне сниться мой маленький Шехзаде, который уже вырос. Ахмед из моих снов так похож на Джихангира! Он куда-то тянет меня, в пылающую бездну, словно хочет забрать с собой. Сегодня сон снова повторился, но на этот раз я вырвала руку и сказала, что у меня скоро родится ребёнок. Ахмед улыбнулся, погладил меня по щеке и ушёл, сам упал в эту бездну. Очень странный сон, не правда ли?
- Я прикажу Фахрие позвать гадалку. Может, она прояснит ситуацию.
- Буду Вам благодарна, Султанша.
В двери постучали.
- Войдите! - крикнула я.
Врата распахнулись и в комнату, семенящей походкой, словно лебедь проплыл Сюмбюль.
- Султанша, - поклонился он мне.
- Что произошло?
- Хюррем Султан, у меня для Вас 2 новости.
Я вздохнула и рассмеялась:
- Ну давай, огорчи меня снова, Сюмбюль!
- Султанша, Повелитель скоро отправляется в поход на Персию.
- Вторая новость?
- Сегодня Достопочтенная Ханзаде Султан, дочь Шехзаде Селима и Селимие Султан, предстала перед Аллахом.
Я закрыла руками лицо и тяжело выдохнула. Мои мысли смешались, но полностью погрузиться в скорбь мне не дала Гюнеш.
- Султанша, - завопила девушка, - Мне кажется, сегодня Вы станете бабушкой!
Я открыла глаза и посмотрела на Хатун. Она схватилась за живот и истошно кричала. Рядом стоял шокированный Сюмбюль Ага.
- Ну что же ты стоишь, Сюмбюль! Сделай что-нибудь! Отведи её к лекарям!
Тот быстро поклонился и взял девушку под руку. Другие евнухи помогали ему вести Гюнеш.
**********
За окном лил дождь непроглядной стеной. Мы с Джихангиром стояли под дверью комнаты лекарей, изнемогая от ожидания. Я прижала голову сына к себе.
- Валиде, почему так долго?
- Подожди, Лев мой! Это обычные роды, не пугайся.
Вдруг вышла лекарша. Она выглядела довольной и счастливой.
- Салиха Хатун, говори мне счастливые вести! - улыбнулся Джихангир и кинул ей шелковый мешочек с золотом.
Женщина улыбнулась и промолвила:
- Султанша, Шехзаде, радуйтесь! У Гюнеш Султан родилась прелестная девочка!
Джихангир рассмеялся и распахнул двери покоев. Там, на кровати, лежала счастливая девушка, а рядом, в колыбельке, сопела маленькая Султанша Династии Османов. Сын повернулся и обратился ко мне:
- Валиде, раз уж Вы здесь, то для нас будет честью, если Вы назовете нашу дочь.
- Я была бы очень рада этому, Султанша, - отозвалась Гюнеш.
Я улыбнулась и подошла к кроватке моей внучки. Осторожно, стараясь не нарушить сладкий сон юной Госпожи, я взяла её на руки и прошептала:
- Твоё имя - Фахрие! Твоё имя - Фахрие! Твоё имя - Фахрие!
Глава XXVII. Заговор.
Дворец попрощался с Эсмой. Мы успешно выдали её за Хамида Агу, одного из главных купцов Стамбула, чему она была несказанно рада. Я не забыла о долгих годах службы и наградила рабыню внушительным количеством золота. Всё постепенно возвращалось на круги своя. Сулейман вернулся из похода через год, потерпев неудачу. Повелитель решил отправиться снова на Персию в 1553, дабы вернуть бывалый успех и разбить армию ненавистного Тахмаспа.
Дочь моего покойного Мехмета, Хюмашах Султан, открыла в себе талант - она начала чудесно писать картины, мы с Джихан очень гордились своей звёздочкой. С каждым годом, по мере взросления, девочка становилась всё больше похожей на Мехмета. Я не могла смотреть на неё без слёз на глазах.
Я стояла в покоях Визир-и-Азама, ожидая Рустема Пашу. Больше нельзя терпеть. Справедливость должна восторжествовать, так или иначе. Как бы мне не было жаль Шехзаде Мустафу, Махидевран не могла остаться безнаказанной за смерть моего старшего Львёнка. Как мать, я знала: ничто так не сделает больно Гюльбахар, как казнь единственного сына. Ибо материнская боль - самая сильная из всех адских мук.
Двери покоев распахнулись и передо мной предстал Рустем.
- Султанша, - поклонился мне Паша.
Я сложила руки и сделала величественный, непреклонный вид.
- Добро пожаловать, Рустем. Михримах последнее время очень недовольна твоим поведением. Считает, что ты ей изменяешь.