- Султанша! - удивленно воскликнул он и двинулся в мою сторону. - Здесь же холодно! Вы должны беречь себя, с Вашим-то сердцем...
- А что моё сердце, Сюмбюль? Оно что-то значит? Сколько таких же сердец, как моё, бьётся в стенах дворца? Почему все беспокоятся лишь обо мне? Почему не берегут рабынь, которые обязаны встречать султанскую семью в легких нарядах?
- Это их работа, Хюррем Султан. Вы - не одна из них. И Вы сами это прекрасно знаете.
Я тяжело выдохнула, образуя в воздухе огромное облако пара. Это заставило меня поверить во внушительный мороз, стоящий на улице. Подвергшись провокации старого аги, я встала с дивана и подошла к дверям покоев, медленно их приоткрывая. Как только между стеной и дверью образовалась достаточно крупная щель, поток теплого воздуха хлынул мне в лицо, словно кипятком обдавая моё тело. Я вошла внутрь и ощутила, как кровь прилила к коже, руки и пальцы ног будто закололи иголками. Я потерла руку об руку и села возле камина, согреваясь после такой смелой прогулки. Сюмбюль стоял рядом и кудахтал, словно квочка. На изрядно седых волосах евнуха показался синеватый иней, снежинки таяли и стекали капельками по щекам, со стороны походя на слёзы.
- Госпожа Моя, может принести горячий лимонный чай с имбирём?
Я с улыбкой подняла голову и сделала отрицательный жест:
- Нет, не стоит, Сюмбюль. Я уже согрелась. Хватило тепла камина.
- Фахрие позаботилась о количестве дров в нём. Если что, она в ближней комнате.
- Хорошо, спасибо. Можешь идти отдыхать.
Он поклонился и плавной походкой двинулся к выходу. Как только макушка головы Сюмбюля оказалась за дверями комнаты, я встала с подушек и стала ходить возле камина в серьёзных раздумьях.
- Нихал!
Двери покоев приоткрылись и в комнату проскользнула стройная, как кипарис, девушка. Нихал служить мне около 2 месяцев, но уже заставляет поверить в её беспрекословную верность. Довольно милая, красивая внешне, добрая по характеру и совсем молоденькая 16-летняя девушка предстала перед моим взором и преклонилась. Только сейчас я заметила, насколько длинные у неё ресницы и выразительные глаза. Из головы вылетело всё то, что я хотела ей приказать, зато появилась новая мысль.
- Султанша...
- Здравствуй, присядь.
Девушка повиновалась моей воле и села на подушки возле камина и потирала плечи, разгоняя кровь по телу. Я тоже присела подле неё и внимательно рассматривала каждую клеточку её лица, чем очень смутила и напугала служанку.
- Султанша, я чем-то огорчила Вас? Почему Вы так пристально смотрите на меня?
Я усмехнулась и положила руку ей на колено, тут же убрав её.
- Я взяла тебя с собой в Эдирне, так как ты у меня осталась вместо Эсмы. Мне очень нравится твоя служба, ты светлая девушка. Хочу поговорить с тобой откровенно.
- Вы можете задавать мне любые вопросы, Султанша. Буду рада ответить на них.
Я улыбнулась и взяла стакан воды, стоящий на столике. Сделав глоток, я поставила его обратно и принялась допрашивать хатун:
- Расскажи, откуда ты, кто по национальности, твоё настоящее имя?
Нихал вздохнула и улыбнулась:
- Раньше это мало кого интересовало, Султанша. Я прибыла во дворец год назад. Мои мать и отец были торговцами из Речи Посполитой.
- Значит, ты полячка?
- Да, Моя Госпожа. Меня звали Елена. В гареме Фахрие Калфа назвала меня Нихал, что значит "юная, нежная" и определила к Вам в прислугу.
- Ты у кого хотела служить? Может, тебя поставили против воли?
- Если бы у меня был выбор, я бы всё равно хотела быть у Вас. Или же, у прекрасной Михримах Султан.
Я вздохнула и опустила веки.
- Ты знаешь, что у меня теперь осталось 2 сына...
- Знаю, Госпожа. Достопочтенные Шехзаде Селим и Баязид.
- До сегодняшнего дня они были вместе, потому что боролись против главного соперника - Шехзаде Мустафы. Мустафа был костью поперек моего горла, смертью в глазах моих детей. Теперь сын Махидевран Гюльбахар покоится в ином мире, пусть Аллах будет милосердным к нему...
- Аминь, Султанша, аминь.
- Следом за Мустафой умер мой нежный сынок Джихангир, моё счастье, моя радость. В тот день мне хотелось покончить с собой, чтобы эти страдания прекратились...
- Извините, конечно, Госпожа, - послышался сзади голос. - Но почему Вы тогда не сделали это, когда умерла Ваша главная надежда - Шехзаде Мехмет?
Я обернулась и увидела стоящую рядом Фахрие. Улыбнувшись верной калфе, я похлопала на ещё одну подушку и она села рядом, смотря на меня во все глаза и ожидая ответа.
- Верный вопрос, Фахрие. Ты и сама это знаешь - я должна была отомстить за смерть сына. Я это сделала.
- Султанша, - отозвалась Нихал. - Теперь, когда нет соперников у Ваших сыновей, о чем Вам беспокоится?
Я усмехнулась детской наивности этой рабыни:
- Да, соперников нет. Но Селим и Баязид отныне соперники друг другу. Они стали моей головной болью, не дающей покоя ни днём, ни ночью. Селим хочет жить, а Баязид хочет править. Трон - это жизнь. Даже возле гроба Джихангира они уже начали препираться по этому поводу, не дав остыть телу моего маленького Львенка.
- А что Вы хотите от меня, Султанша?
- Ты, Нихал, поедешь к Баязиду в качестве подарка. Мой сын очень любит свою жену - Фатьму Султан, поэтому я хочу разрядить эту обстановку в Кютахье. Ты станешь его наложницей.
- Сколько в Вас мудрости, Султанша! - воскликнула Фахрие.
- Согласна, Фахрие Калфа, - улыбнулась Нихал.
Я громко выдохнула и сжала ладони:
- То, что вы называете мудростью - всего лишь способность выживать в этом мире. И ничего более.
Я встала и подошла к окну. Снежинки падали на окно, обрамляя раму синеватой бахромой. Дверь покоев хлопнула - это вышла Нихал.
- Султанша, так что Вы решили? - подошла Фахрие и посмотрела мне в лицо.
- Отправим её и посмотрим на дальнейшие события.
Глава 36. Предпосылки. Простуда. Дорога к смерти.
Прошло 5 лет.
10 апреля 1558 года.
Я отправила Нихал в качестве наложницы к Баязиду. Сын обрадовался такому чудному подарку и стал проводить с девушкой ночи, чем несказанно обижал Фатьму Султан. Нихал родила чудесную девочку по имени Айше.
Михримах, после очередного назначения Рустема на пост Визир-и-Азама, переехала вместе с дочерью и сыновьями в Стамбул. Жизнь во дворце оставалась столь же сумбурной и волнительной, как и прежде.
Мы с Сулейманом сидели в карете и ехали в Эдирне. Погода стояла на редкость холодная. Даже сквозь плотные стенки кареты, суровая весна дышала на нас своим ледяным дыханием, превращая Падишаха и его рабу в снежные статуи.
- Тебе не холодно, Хюррем? - спросил Повелитель и обнял меня, попутно поцеловав в макушку.
- А разве твои объятия могут быть холодными?
Он улыбнулся и провел рукой по моей щеке.
- Моя любимая с глазами цвета весенней листвы...
Я смутилась и прижалась к Сулейману, словно крохотная синичка. Тот рассмеялся и крикнул кучерам:
- Эй, аги, скоро мы приедем?
- Да, Падишах Хазретлери, мы уже подъезжаем! - откликнулся возничий и мы продолжили томительную дорогу.
Спустя некоторое время, карета дрогнула в судорожном толчке и остановилась. Я отпрянула от любимого и поспешила выглянуть на улицу. Приподняв занавеску, я увидела дворец. Улыбка озарила моё лицо. Поездки в Эдирне приносили мне удовольствие, это место словно дышало историей, сердце по-особому билось здесь, отбивая точными секундами ритм. Да и вообще, сердце в последние дни стало приносить мне всё больше беспокойства. Оно билось то быстро, то словно вообще останавливалось. Я боялась, что в один момент просто-навсего не проснусь.
- Мы приехали, Сулейман!
- Ну наконец-то!
Я открыла дверцу и сделала неловкий шаг. Нога неуверенно коснулась мерзлой земли, предательски подкосившись. Повелитель поддержал меня и сам вышел из кареты. Природа и не думала просыпаться после зимнего застоя, словно желая поглотить весь мир в холодные дебри. Возле дворца стояли девушки, склонив головы. Я улыбнулась им. Они сразу же изменились в лице, словно получили от меня высшую похвалу во всем мире. Девушки засмущались и стали бросать на меня двусмысленные взгляды.