– Знаешь, в пригородах Арды, оказывается, так много интересного.
– В пригородах? А в самом городе?
– Не знаю. Мы были там, где, согласно преданию, происходило сражение, описанное в «Похищении быка из Куальнге».
– А замок Арды? – недоумевал Константин. – Замок, построенный в четырнадцатом веке норманнами? Его вы посчитали недостойным внимания?
– Ну, – проговорила Анна с запинкой, – может быть, в следующий раз.
– Зачем же он вообще тебя туда возил? Постоять на зеленом лугу, который когда-то был полем боя?
Анна посмотрела в окно, за которым блестело зеркало пруда и покачивали отяжелевшими от красных ягод ветвями рябины.
– Он показывал мне Бри-Лейт. Дом Мидира Гордого.
Несколько секунд Константин молчал, глядя на нее во все глаза.
Анна поморщилась.
– Прекрати. На белом свете существуют не только норманнские замки, но и…
– Но и шустрые ирландские парни, которые не понимают другого языка, кроме языка пинков и затрещин. И как он тебе, этот одноглазый фений?[22] Превыше всяких похвал?
– Да, он ничего.
В серых глазах Константина вспыхнули искры. Он смеялся.
– Но ведь не лучше, чем я, правда?
Она обернулась и посмотрела на него, развалившегося в кресле. Язвительная улыбочка, светлые волосы… Он изнывал от любопытства, но не мог позволить себе опуститься до пошлых расспросов и злился, становясь от этого еще привлекательнее.
Анна пожала плечами.
– Пока не знаю.
Он потянулся в кресле – львиная грация – и вскочил на ноги. Улыбнулся, глядя исподлобья.
– Когда узнаешь, не забудь поставить меня в известность. Договорились?
Спускаясь по лестнице в холл, Анна продолжала обдумывать создавшееся положение. Сказать ему о звонке или умолчать? Константин держался очень напряженно, но она понимала, что причиной может быть не только его нечистая совесть, но и беспокойство из-за ее странной дружбы с полуослепшим художником Дэймоном Диккенсом.
Дэймон. Она почти уверена в том, что через минуту увидит его в кресле перед столиком со свежими газетами. Конечно, он там, иначе откуда это предчувствие надвигающейся катастрофы. Сидит с сигаретой, щурясь, перелистывает страницы…
Ничего подобного. Газету он уже прочел, а может, еще не принимался, в любом случае за столиком его нет. Анна разочарованно вздохнула. И тут же прикусила нижнюю губу, почувствовав биение пульса в висках – там, на террасе!
– Вон твой ирландец, – цедит сквозь зубы Константин. – Или правильнее сказать, американец.
Он тоже заметил Дэймона. Может, даже раньше.
Открытая терраса отделена от гостиной высокими раздвижными дверьми, и сквозь стекло хорошо виден стройный силуэт мужчины, стоящего там в полном одиночестве. На нем темные брюки и отлично сшитый твидовый пиджак. Темные волосы развеваются от ветра.
– Я обещала представить вас друг другу, – бормочет Анна в спину уходящего Константина.
Тот оборачивается на ходу.
– Думаю, мы справимся самостоятельно. Подожди здесь.
Некоторая лихорадочность его движений свидетельствует о нарастающем нервном возбуждении. Он хочет увидеть американца вблизи. Приглядеться к нему, обнюхать. Возможно, попробовать на зуб.
Дэймон чувствует приближение соперника задолго до того, как тот оказывается в поле зрения. Медленно поворачивается – подчеркнуто миролюбивая поза, во рту незажженная сигарета – и обезоруживает Константина улыбкой.
Вспотевшими пальцами Анна комкает носовой платок. Конечно, Константин не такой дурак, чтобы затеять тут драку (да и дрался ли он хоть раз в своей жизни, это ей, строго говоря, неизвестно), но испортить настроение всем присутствующим, включая себя самого, он вполне способен. А Дэймон? Кто знает, как он отреагирует на дерзость. Ответной дерзостью или сразу ударом в челюсть? Мужчины порой бывают так примитивны.
– Ты заставляешь себя ждать, – заговорил Дэймон, и Константин наконец-то понял, чем отличается американский английский от всех остальных разновидностей английского. – Я здесь уже целых двадцать минут.
22
В старой Ирландии воин так называемой