Только, понимаешь, вошли, кошка черная с русской печи как шебырнется на собаку! Будто кто ее сбросил! Урчит, взъерошилась, когти выпустила. В морду Джильде метила, да промазала. С собаки — на оперуполномоченного, прямо ему на грудь, он только рукой лицо успел прикрыть; потом — в окно… Окно разбила.
Джильда, конечно, зарычала, закрутилась на месте как волчок. Рвется — еле удержал. Завьялов испугался. Сперва-то даже за револьвер схватился: думает, мало ли что. К кобуре руку приложил, потом опамятовался: в кого он стрелять будет? В кошку?! Да ее уж и нет.
Такая катавасия вышла!
Я, само собой, тоже растерялся. Идешь-ждешь, весь напряженный, а тут черт кошку бросил!.. Да еще черную! Плохая примета. Исстари так считали. А в такой момент всегда какая-нибудь ерунда в голову лезет. Тьфу ты, думаю, пропало все дело. Джильда отвлеклась. Хоть назад поворачивай.
Ну, все-таки скомандовал «фу!» — нельзя, значит.
Джильда была уравновешенная собака, сразу послушалась. Я ее успокоил, погладил. Вроде и сам успокоился.
В квартире ничего не обнаружили. Пошли в сад. В саду у окна — отпечатки ног. Глубоко вдавлены: прыгнул с подоконника. Как та проклятущая кошка. У меня даже под ложечкой екнуло. Неужели, думаю, найдем? Применил собаку: «Джильда, нюхай!» Она понюхала и пошла. Мы за ней.
Прошли огороды двух усадеб. А мне опять кошка черная мерещится. Время-то позднее. Ну, взяло ж ее! Тут, понимаешь, и не такое привидится с перепугу. Точит червячок…
Зашли в третий двор. Джильда стала лаять на дверь. Постучали. Один раз, пожалуй, только и стукнули. Дверь открылась. Парень лет двадцати пяти. Пьяный в стельку. «Чего надо?» А сам выговорить не может, еле на ногах держится.
Ну а Джильда спрашивать не стала. Сразу на него. Он отшатнулся, чуть не упал. Завьялов его за подлокотки. Я собаку попридержал. Она после в угол, тянет меня. А там все украденное лежит. И костюм, и пальто… Вор очухаться не успел. Закрылся в своей квартире, думал, не найдут. Стал запираться: «Это мое». Да какое же «мое»! Своя вещь висит в порядке, а тут брошено в углу. Пригласили пострадавших. Ну, они сразу опознали свои вещи. Тут и он признался.
Не помешала черная кошка…
ДЕЛО — ТАБАК. А это уж в войну было. У меня уже опыт был. Ночью кто-то совершил кражу из склада путем взлома замка. Вызвали меня с Джильдой. Прибыли мы на место. На Шейнкмана, 19, дом Востокостали. Большой жилой дом, знаете. В пристрое — склад.
В войну что прежде всего крали? Еду. Похитили шоколад-плитки, табак-махорку, конфеты. Продуктовый склад был.
Следы обнаружили на задах склада рано утром. Часа три или четыре было. А может, пять, запамятовал уж. Словом, светло. Весна, светает рано.
Собака прошла квартал, дальше нейдет. Затоптано? Рано, не должно быть…
Обычно в таких случаях берешь другие следы. Зайдешь с другой стороны, сделаешь петлю или обогнешь угол, пустишь собаку, и она опять потянула как по ниточке. Где-то же они должны быть, не по воздуху летал!
А тут ни в какую! Вот, понимаешь, какая незадача. Крутится на месте, тычется туда-сюда, как заводная, а дальше ни шагу. Отойдешь, пустишь — опять сюда подводит, и точка.
Опустился я сам на четвереньки, по-собачьи. А зелень уж была, травка небольшая. Смотрю: что-то желтое. Принюхался, взял в ладошку — табак! Махорка! Вор посыпал. Опытный жулик!
Что делать? Собака нейдет, острые запахи у нее чутье отбивают. Смотрит на меня виновато, хвостом виляет, будто говорит: «Извини, не могу. Уж не серчай…»
И впрямь табак дело получается. Слыхали такое выражение? Значит, в том смысле: хуже некуда.
Что делать? Не бросать же… Пришлось «своим чутьем», способом доводки. В трудную минуту и такой способ может пригодиться! Главное не растеряться. Сам прошел по табаку метров пятьдесят. Теперь я впереди, а Джильда за мной. Поменялись местами. А табак хорошо видно: желтая дорожка, сыпал, старался… Табак подвел к жилому дому. Метров пять — восемь только не досыпано. Но тут уже опять Джильда взялась за дело. От шоколада обертку нашла, в траве кинута. Ну, думаю, теперь не уйдешь.
К двери. Постучал — пустили. Эге, не спят, нас, что ли, дожидаются? Трое парней. Здоровые такие ребята. Лет по пятнадцать-шестнадцать. Опомниться не успели — Джильда уже обнаружила краденое, недалеко спрятано было. Ну, правда, вор был один, двое посторонних, ни в чем не виноваты и про дело не знали. Это уже потом выяснилось, на следствии. А тут я скомандовал им всем троим, Джильда проконвоировала до отделения милиции.