— Портишь мне договор! Не дают покоя собственные трофеи, — ворчливо сообщил Илидар, не отставая от Верена ни на шаг, когда тот шел, чуть прихрамывая, — так-то…
— Ты думаешь, я из жадности? — с ходу завелся Верен, но его вожак зарычал в ответ, и пришлось успокоиться.
Илидар выслушал сумрачные соображения брата — большей частью бранные — по поводу колдовства, глубоких, как черная ночь, глаз, острых ушей и демонов, обитающих в них. С трудом удалось великому князю успокоить своего друга. Подумав, большак решился применить старый, народный способ борьбы с обольщением.
Он притворно оплевал по обе стороны голову друга, воззвал ко Всевышнему, к добрым духам леса, праведным предкам, и торжественно встряхнул Верена за плечи.
— Очнись, брат, очнись! — серьезно сказал он, — колдунья она, кто бы спорил, но разве ты не должен быть сильнее? Подумаешь, подослали красивую — отвернись, да и не смотри.
— Но не слушать нельзя.
С этим Илидар волей-неволей был согласен.
— Что, прямо так и добром взял? — полюбопытствовал он, — что ж ты, дурак, брехать налево-направо побежал?
— Я тебе одному сказал, брат. Просто, чтоб ты знал.
— Будет, я же шучу. Эх, ты! — Илидар уже слегка подвывал, словно в тоске, — морочит всякая баба голову нам, честным волкам. Ты бы лучше думал о деньгах. Деньги — как ни крути — всем нужны.
— Наймешься, вожак?
Илидар прищурился уцелевшим глазом. Верен знал это выражение его лица.
— Нас мало будет. Нужно еще кого-то найти из вожаков. Дело серьезное, хоть и прибыльное. Будешь говорить от моего имени.
Верен услышал остальные слова в спину, но был слишком честен с собой, чтобы спорить:
— Хотя тебе денег в этот раз никто и не посулит: незачем.
Встав перед необходимостью найти несколько дружин оборотней, готовых наняться в Элдойр, Верен воспользовался испытанным методом, наполовину состоявшим из обмана, наполовину — из искренности.
Всего-то и потребовалось — объехать наиболее крупные укрепления западных дружин, и убедить главарей, что именно их стая способна переломить ход схватки за Элдойр.
Первым он навестил Мирволка. Живущий чуть в отдалении от прочих собратьев, он занимал со своими волками Серебряные Холмы, промышлял в основном наемничеством, после того, как убедил торговцев серебром, что выгоднее нанимать волков-соседей, чем от них же обороняться. Мирволк жил скромно, но скромность его скрывала большие достижения: в его ведении находилась каторга, и он рискнул даже в эти непростые годы распахивать под рожь и ячмень новые территории. Верен слышал об успехах вожака, но слышать и видеть — разные вещи.
Увидев же преобразившиеся Холмы, он был восхищен. Последний раз он навещал здешние места лет семь назад, и тогда ничем, кроме мокрого леса, они похвастаться не могли. Теперь же на полях с колосящимися хлебами трудились, не разгибая спин, крестьяне — как раз наставала пора жатвы на севере.
Определенно, население Холмов увеличилось едва ли не втрое. А когда Мирволк услышал о предложении наняться в Элдойр, то продемонстрировал Верену свою маленькую армию — если двести вооруженных головорезов, не считая сотни верховых дружинников, могли считаться армией.
— Мирволк, скажи мне, откуда у тебя эдакая толпа? — потрясенно вопросил Верен старого соратника.
— Это смертники, — зашелся приятным смехом Мирволк, — каждому рабу в этих рядах, каждому каторжанину и карточному должнику обещана свобода, прощение или помилование. Выкупаю с каменоломни и рудников у асуров. Идут в бой первыми, некоторые выживают, не жалуются — да и обходятся дешево: их даже кормить не надо.
— Что, столько каторжан, и никто не ударит другого в спину? А против, на стороне красных плащей, они не идут воевать?
Мирволк презрительно оскалил нижние клыки и почесал за ухом.
— Их там не ждут. Их вообще никто нигде не ждет, брат. Так что это очередь за смертью.
Пехота Элдойра ни в какое сравнение с ополчением Таила не шла — вероятно, причиной также было то, что пеших войск у королевства было немного, и в основном они лишь числились в списках «армий» — чаще всего это были кочевые племена, жившие в вечном скитании на просторах Поднебесья. Командовали ими кланы, порядки и обычаи со времен первобытного хаоса не менялись, и в расчет их не брали никакие полководцы.
Впервые Элдойр столкнулся с вольными стаями оборотней давно, в Заснеженье; то были шумные, румяные, нетерпеливые волки в пестрых одеждах и длинных шубах и кафтанах. Жены их были весьма своенравны, ревнивы и шумны. Основное свое свободное время они проводили за бездельем, в разговорах с соседками за чашкой чая.
Что и говорить было о мужчинах этого племени. Единственным средством против них была пылкая дружба, что для остроухих характерно не было.
— Ты меня уважаешь — я тебя уважаю, — удовлетворенно кивнул Мирволк Верену спустя несколько часов обильных возлияний и взаимных состязаний, — так уж и быть, за добычу сойдемся. Оно нам все равно; ты знаешь жизнь волка. Под какое хоть знамя вставать?
С Ярфридом договориться было еще проще: возможность помириться с Элдойром и Атрейной, то есть ближайшими соседями, для этого оборотня была долгожданной мечтой.
— Океан мёда после
========== Торговцы ==========
Несмотря на безоблачную погоду, бывшую на Белоснежной редкой, Пипс скучал. Но оружейная вмиг отгоняла всю скуку, только выслушивать нудные поучения историка ни один остроухий воин не смог бы.
«Вот здесь, — протяжно гнусавил длинный коричневый дракон, с поблекшей от времени чешуей, — лежит меч короля Альданрэ, сына Ольхойра, того самого, чей дед убил Рохрайма, а меч самого Рохрайма и его сына лежит вон там, около копья Глорна, отца….», и так весь день. Молния не слушала почтенного крылатого странника и весьма неучтиво зевала. Даже бесчисленные наворованные редкости никак не развлекали девушку.
Так остроухие гости провели почти целый день. Только врожденная вежливость и изысканные — относительно остальных двуногих — манеры помогли им продержаться все это время. Наконец, ящеры разошлись по своим делам, предоставив гостей Пипсу.
— Ты поговорил с теми, кто готов отвезти нас к Мелтагроту? — сразу спросил его Летящий. Пипс слегка смутился.
— Я сам сделаю это, — ответствовал он, садясь на свой хвост, — но ты мне, конечно, заплатишь. И заплатишь сразу. Ты же не обманешь меня?
— Обмануть дракона? Полно, Пипс! — Летящий заулыбался против воли, — неужели никто больше не согласился заработать на двуногих?
— Не твое это дело! — возмутился дракон, расправляя одно из крыльев и приглаживая его когтями.
Выяснилось, что, так или иначе, Пипс собирался отправиться навестить родню в Западные Леса, а все прочие обитатели гейзеров и пещер Белоснежной не желали вовсе связываться с суетными двуногими, тем более с теми, кто нарушал их покой, начав внизу толчею, что распугала всю вероятную добычу и обрушив торговлю.
— Мы, драконы, — начал он веско, разводя своими длинными чешуйчатыми пальцами перед глазами друзей, — принесли свет знания в этот мир прежде вас, двуногие. Мы научили вас писать, читать и пользоваться огнем… мы первыми учили вас об Этом, что управляет всем и что вы зовете Богом… и какова благодарность!
Интерес друзей тут же пропал. Пипс вновь читал нотации.