— Мы все-таки будем ждать вас, — нажал Летящий, изо всех сил стараясь быть убедительно-спокойным. Но лорд лишь усмехнулся, и встряхнул плечами — жест, выражавший недоверие.
— Элдар… Финист Элдар, не так ли? Позволь обратиться к тебе, а не к твоему роду.
— Для вашего удовольствия.
— Выйдите, — все тем же ровным голосом обратился Иссиэль к свите Элдар. Воины переглянулись, посмотрели на Летящего. Тот кивнул.
В зале почти никого не осталось. Владыка Иссиэль поднялся с места, направился к маленькому саду, устроенному прямо внутри приемного зала.
— Дорогой мой брат, ты молод. Ты родился в Смуте и не видел дней без войны, — Иссиэль вынул маленький нож и обрезал несколько веточек у жасмина, придирчиво присмотрелся к росту облепиховых, — ты и представить не можешь, что такое — делить богатство. Бедность делить значительно проще. Знаешь, почему никто не берется за Элдойр всерьез? Никто не хочет ответственности. Посмотри на нас: мы живем вдали от волков, и вдали от южан, поклонников Лунного Диска и Мстительных Богинь. Мы в безопасности, и мы не нуждаемся в помощи с Востока. Мы охраняем свои границы и не рисуем их заново каждые три года. Я когда-то помогал Элдойру ради веры моих отцов, ради моего прадеда, присягнувшего твоему; но видит Бог, которому мы оба молимся — то был последний раз, когда мы погибали ради белого города.
— Элдойр поднимется, — возразил Летящий, но лорд отмахнулся. Оглянувшись, Летящий увидел, что, несмотря на ожидания, в покоях все еще оставались свидетели беседы. Бесшумные, они, тем не менее, слышали абсолютно все, что было произнесено.
— Дорогой мой брат. Никто не оспаривает правду твоего рода, но прими, как сказанное от меня — к тебе самому…
Лорд подался вперед и склонился почти над курящимися благовониями. Глаза его блестели.
— Ты знаешь, что нет ни одного полководца с Запада? Ни один из великих полководцев не представляет наши земли.
— Но господин Ниротиль…
— Ниротиль не из наших земель! Он родился по ту сторону гор! — тон поменялся, и в нем проскальзывали грозные нотки, — за последние годы Элдойр не оказал чести никому из суламитов, из сулов… нам платили равнодушием за нашу безупречную верность. За вечно растущие налоги. Наших дочерей и сестер увозили на Восток, почти как рабынь, чтобы «проявить уважение крови», взяв их в жены; но никто не торопился ответить нам уважением, которое обещали. Что нам толку от белого города, который от нас так далеко? Я не хочу враждовать с Элдойром. Но и дружить с ним слишком накладно.
— Ты говоришь о деньгах, господин Иссиэль. А я напоминаю о священном долге.
— Священный долг накормит моих воинов? — чуть надавил Иссиэль, и акцент его впервые за беседу прорезался в плавном говоре, — быть может, священный долг все эти десятилетия пахал и засевал нашу землю? Финист Элдар, ты здесь только потому, что неопытен и юн, и еще можешь что-либо в войне воспринимать как «священное». Но речь идет о деньгах — и тебе придется поверить.
Хотя он произнес это спокойным голосом, без крика, даже без выражения на лице, Летящий ощутил тревогу. Где-то внутри рождалось что-то — похожее на бред, конечно, — но это что-то, как комок, разросталось и разворачивалось перед внутренним взором. «Мелтагрот нам нужен, — сказал кто-то внутри, где-то глубоко, голосом, в котором Летящий с трудом узнал свой, — не дай ему ощутить пренебрежение. Подари ему…». И все схлынуло.
— Выйдите же и вы, — раздраженно бросил Иссиэль оставшимся свидетелям беседы, — давайте, не испытывайте моего терпения.
— Ты ведешь себя безрассудно, владыка Иссиэль, — выдавил Летящий. Тот пожал плечами:
— Знаешь, почему? Нам нет дела до Востока. Я не хочу, чтобы дети моей земли видели ту грязь, в которой за последние полтора века утоп Элдойр. Я не хочу потом исцелять их души от этой грязи. Вы, там, вы живете другой жизнью, кровавой, жестокой. Я боролся всю свою долгую жизнь, чтобы увести Смуту из наших земель. Я не вернусь назад.
— Пусть мы грязны, но наш народ не виноват!
— В вас одна кровь, — Иссиэль сделал пренебрежительный жест рукой, — кровь убийц. Среди твоих братьев находились те, кто считал себя бессмертными. Потому что вот уже тысячу лет никто из нашего народа не умирал своей смертью. Не этого я хочу для своих детей.
— Что ты хочешь? — спокойно вопросил юноша спустя минуту тишины.
Иссиэль поднял бровь. На его лице впервые появилось подобие улыбки.
— Откажись от трона, — тем же ровным тоном, спокойным голосом произнес он, не моргая, — я хочу, чтобы Элдойр устоял. Но я не хочу, чтобы им правили Элдар. Это мое условие.
Если Летящий и не вскочил, осыпая проклятиями и вероятно, даже ударами своего собеседника, то только из-за неожиданности. А во вторую секунду он уже взял себя в руки, понимая, что горячность не поможет.
— Если я сделаю это, ты пришлешь свои дружины? — стараясь говорить так же спокойно, задал он вопрос. Иссиэль развел руками.
— Две тысячи лучших воинов Загорья. Это самое малое — думаю, наемники также не повредят. Это будут хорошие воины, из тех, кто не раз проливал чужую кровь. И я объявлю добровольное ополчение в храмах, кто пойдет, тот пойдет.
— Но… почему?
— Проверим, насколько искренни твои намерения, — пожал плечами воевода с легкой улыбкой, — то, что Ильмару мы не верим и не верили, не изменится. Но, если ты отличаешься от него…
Он не договорил, и Летящий кивнул, понимая, что многие детали лучше оставить несказанными. Он был молод, но умен; и он понимал, что хочет сказать Иссиэль. Он откинулся в кресле; слишком низкая, непривычная спинка впилась прямо в рубцы, оставшиеся после порки за игру в карты.
Отказаться от трона… в страшном сне не могли видеть его предки такого будущего. «Это справедливо, — знал Летящий внутри себя, — Элдойр и не принадлежал нам. Так и было задумано…». С другой же стороны, достаточно было вспомнить, с каким пламенем в глазах о власти говорила его мать и даже его дед.
«Но, если я сейчас проявлю упрямство, делить станет нечего».
— Гарантии, — сдавленным хриплым голосом выдавил он из себя, наконец, — какие ты хочешь гарантии, Иссиэль?
Владыка вроде слегка удивился.
— Если Элдойр устоит, гарантиями будут мои воины в тылу. Если же нет — я узнаю об этом.
Он помолчал, потом вдруг улыбнулся уже искренне и живо, подался вперед.
— А ведь ты неглуп, юноша. И сам понимаешь, что слаб, чтобы править, тем более, сейчас, после Смуты. Или ты, в самом деле, получил звание не просто так, в подарок к имени? Я слышал, твой учитель — полководец Смелый Ревиар? Редких достоинств воитель. Таких мало.
— Иссиэль, — отчетливо проговорил Летящий, — даже если я согласен с тобой, мастер войны. Даже, если и так. Ты представляешь, каково мне будет вернуться в Элдойр с таким договором?
Немолодой князь усмехнулся в усы, складывая руки на груди, и расслабленно качаясь вместе со своим креслом.
— Конечно, — согласился он легко, — и поверь, я это делаю только из любви к белому городу. К тем идеям, на которых его когда-то основали, как столицу. И я вовсе не прошу у тебя договора. Достаточно будет того, чтобы ты пообещал, и знали лишь мы двое. Если исполнишь обещание… коль уж тебе дороги эти идеи, ты согласишься со мной. Если же тебе дорога лишь власть твоей семьи, то ни я тебе не нужен, ни ты мне, и пусть Элдойр прощается с Загорьем и Приморьем.