Чью-то смерть. Чью?
— Сотня! В защиту! — а это голос Гвенедора, и сам он здесь же, грозный защитник Элдойра. И сомнений, ни страхов. Именно в его уверенности черпают свою силу асуры. Миле бы не помешало тоже.
Хоть какую-нибудь малую силу. Найти опору и выйти живой из ловушки, в которую она сама себя загнала. Мечтали ли остальные выжить и бросить войну навсегда? Сколько раз клялись завязать с кровавым ремеслом? В обычной жизни Мила поверила бы, что лишь ей свойственна слабость. Но сейчас, снова пережидающая короткую вечность между наступлением и пересменкой в первых рядах, могла поклясться, что слабость — смысл и суть войны.
С сильными не сражаются, сильных избегают.
— Сотня! В стены!
Они говорили, нужно выиграть сражение, чтобы не вести войну. О, Мила была готова никогда не видеть ничего кроме войны, если только это могло помочь избежать сражений.
***
— Выпить бы… — пробормотал Сернегор задумчиво, стоя рядом со своим огромным скакуном. Несколько сопровождающих его ревиарцев мрачно покосились на князя.
Вместо ответа воевода сплюнул смоляной жвачкой на землю.
— Ну и где подмога-то, а? — нетерпеливо задал мучавший всех воинов вопрос один из оборотней, — долго нам тут без дела сидеть? Там внизу славная заварушка, мы все пропустим!
Сернегор вздохнул, и вытер кровь с наручей. Он не собирался сражаться в первых рядах. Не собирался и во вторых — ранения при Парагин давали знать о себе, и если ему и придется выйти на поле боя, то либо умереть рядом с остальными, либо добивать противника.
Внезапно из пустеющего ущелья показалась — словно призрак, выплывая из тумана — маленькая фигурка. Волки и остроухие вместе напряженно всматривались в приближающегося путника, ожидая непременно увидеть за ним обещанные дружины Мелтагрота и Нэреина-на-Велде. Однако никого больше в Драконьей Кишели не появилось, кроме веселого путника на ослике, напевавшего что-то себе под нос.
Увидев целое собрание вооруженных рыцарей, путник несколько растерялся.
— Ты! — ткнул в сторону странника Сернегор, и покрутил мечом в руке, — далеко ли отсюда дружины Загорья?
Растерявшись совершенно, путник начал заикаться: «Благородные воины… да как же далеко… верстах в семи стоят привалом, с той стороны ущелья, обедают!». На услышавших ответ воителей страшно было смотреть: слово «обедают» вывело их из сосредоточения немедленно.
— Чтоб им, собачьим сынам! — надрывался князь Мелт Фарбена, бледнея от гнева, — братья тут гибнут за этот эрухти ульт Элдойр, а они!
Все вокруг солидарно принялись браниться. Однако у многих отлегло от сердца: подмога все же получила призыв о помощи и уже спешила к белому городу. Если бы не сообщение об их «обеде», воины даже не разозлились бы. Они бы просто молились, глядя в небо.
— Отправьте к ним кого-нибудь самого шустрого, — велел Сернегор, — Пусть все бросают из рук, и мчат сюда. Вот штандарт, не забудь приветствовать владык… хоть одного. Из приличия.
Первоцвет, прикинув на пальцах, предполагал появление подмоги через полтора часа.
— А как они пройдут через ущелье? Носите шатры! — заорал Сернегор паломникам, — к стенам! К стенам! Уберите их отовсюду, откуда только сможете! Скажите им, пусть отходят в горы!
В одно мгновение вокруг воцарилась суета, свидетели которой гордо потом рассказывали о совершении паломничества в тот год, что был ознаменовал великой осадой белого города. Вокруг вздымались столбы красной и серой пыли, звучали крики перепуганных женщин и плач детей, ржание лошадей и бесконечный, протяжный звук рога.
Дружина Мелт Фарбена твердо была намерена дожидаться вестей или немедленного подкрепления из Загорья, но ответ в течение получаса не пришел, и воины начинали беспокойно поглядывать на князя.
— Братья не выдержат без нас, — решился, наконец, Сернегор, — нам надо разворачиваться к воротам и не ждать подкрепления.
— Нас мало, — предупредил один из рыцарей, и, хотя страха смерти невозможно было найти в его замечании, воины невольно сжали рукояти мечей крепче. Многие тихо молились. Отряд готовился к потерям.
— Элдойр — дорогая жемчужина, — тихо ответил князь Мелт Фарбена, — надо, братья. Простите.
— Мы простим, и Он простит, — нестройно ответили рыцари, и отряд начал неспешно разворачиваться.
***
Сначала Ревиар опасался, что южная стена рухнет, стоит лишь убрать деревянные леса и подпорки. Но она все еще стояла. Уже знавшие о предстоящем разрушении, лучники убрались со стены, и даже отошли подальше. Некоторые доставали амулеты. Другие, не поддавшиеся суеверию, молились тихо.
Наконец, последние подпорки были убраны. Площадка перед стеной была свободна.
— Стена готова.
Ревиар Смелый кивнул, и его знаменосец развернул стяг к Регельдану и его дружинам.
— Строй!
Две тысячи воинов только и ждали, что этого приказа. Вперед выставлялись длинные копья и пики — вовремя раскопанные рвы внутри южной части города уже были полны кольев и нечистот.
Полководец кивнул второй раз. На этот раз на стенах города разворачивались знамена Ниротиля. Все силы армии должны были быть брошены к южным стенам.
— Давайте сюда дракона, — негромко велел Ревиар.
— Воины Элдойра! — громко выкрикнул Регельдан, не отходя от Ревиара, — сегодня мы идем на смерть! И мы ее не боимся!
— Мы ее презираем! — ответил дружно хор голосов, и почти минуту стоял невообразимый гул и лязг.
Не спеша, вальяжно, заслоняя одной лапой глаза от летящих сверху стрел, к южной стене подобрался из боковой улицы Пипс. Ревиар Смелый, видевший драконов не раз, подал пример своим кельхитам, большинство из которых явно не были готовы к встрече с крылатыми ящерами.
— Сможешь? — кивнул полководец на стену. Пипс задумчиво осмотрел ее.
— Да что тут делать, особо и не придется…ой.
Видимо, он осознал, что оплата прямо пропорциональна тяжести работы. Полководец не тратил времени на уговоры.
— А когда она упадет… можешь вылететь на них? С огнем?
— Огонь? — растерянно высказался другой дракон, укрывашийся за углом, — эй, двуногий, на огонь мы не договаривались…
— Мы молоды для огня, — тут же подал голос еще один ящер, невообразимым способом втиснувшийся в узкий проулок.
Ревиар заскрежетал зубами.
— Бесполезные чешуйчатые гады…
— Но можем напугать, можем, — поспешно возразил Арно, явно не меньше брата желающий подзаработать, — да, парни?
— Это верно. Дай нам немного… масла, сена, соломы — что у тебя есть?
— Напугаем так, что под ними земля промокнет! Увязнут кони!
Драконы хором загоготали. Усмехнулся и кое-кто из воинов.
— А стену-то взаправду опрокинете?
— Навалимся — справимся! — бодро выкрикнул Пипс, — ну-ка, братцы!
В несколько минут приготовления были завершены. Сторонясь драконов, кочевники внимательно следили за их странными движениями. Ящеры обстоятельно прощупали стену с внутренней стороны, разделились, оперлись лапами о камни, переговариваясь между собой.
— Беру свои слова обратно, — возвестил Пипс, — на славу сработана стеночка.
— Что еще?