Кеша — кличка контроллера, который сейчас дистанционно, действуя на нервную систему останавливал кровотечение раненого бойца и обезболивал ранение. Но теперь интуиция подсказывала, что и сейчас Ходок их обхитрил, он наверняка отошел на заранее приготовленную позицию и попытается встретить и снять одного двух преследователей, чтобы затем, закрывшись мутантами раствориться в ночи. Его маскировка позволяла ему оставаться незамеченным в десятках метров от слепых псов, а улизнуть от кабанов, псевдогигантов ему будет намного проще. Сделав вывод, Дым дал сигнал Изгою и медленно встал. Если он прав и верно оценил сталкера, то останется жив, если нет, то у Ходока будет вторая попытка убить его, а у Изгоя право на верный выстрел. Выстрела не последовало, стало быть Ходок отступил и ждет отрезающий его от побега отряд в Мертвом лесу.
Дым отступил ко второму номеру.
— «Не целься, он в лесу, встречает Палыча. Палыч, он будет вас встречать, а если он вообще не шутит, то и за спину зайдет», — предупредил Дым, разглядывая собственное плечо. — «Заклей», — обратился он к напарнику.
Рана выглядела очень не хорошо. Пуля гаусса отклоненная всего лишь на десяток сантиметром трамплином без сомнения спасла ему жизнь, но сверхзвуковая скорость боеприпаса сделала свое дело. Усиленная плечевая накладка была разорвана в клочья, сам патрон тела не задел. А разрыв мягких тканей плеча и повреждение сустава произошло элементами бронекостюма, буквально взорвавшегося в месте попадания. Рана должна была быть очень болезненная, Дым видел как в его плече торчат черные осколки композитов и обнажена кость. Если бы не контроллер, он наверняка бы получил болевой шок. Изгой быстро залил все медицинским клеем, который мгновенно вспенился, дезинфицировал и изолировал рану.
Минут через тридцать в пятерка бойцов подошла к указанному месту и выстроившись клином двинула к месту возможного нахождения снайпера. Очень осторожно и тихо они начали прочесывать участок Мертвого Леса. Через несколько минут один из них получил два выстрела в спину. Первый приняли на себя бронепластины экзоскелета, заставив всего бойца сотрястись и упасть на четвереньки. От выстрела композитная броня потеряла часть элементов, в месте попадания а другая часть разрушилась, но остановила пулю гаусса. Второй выстрел через несколько секунд вошедший под углом практически в то же место встающему монолитовцу, сумел пробить потерявшую прочность броню и забраться внутрь экзоскелета. Оставшиеся четыре бойца бросились на точку, откуда как будто бы вел стрельбу снайпер, но никого не обнаружила, только спугнула пару кровососов, которые благоразумно и стремительно удалились от решительно настроенных бойцов.
Еще несколько кругов спиралью, вокруг того места, откуда стрелял сталкер и еще один выстрел, на этот раз вскользь в командира отряда. Откуда — то справа, со стороны поста. Стальной цилиндр гаусса чиркнул по броне, и с треском взорвал дерево сразу за бойцом. Снова бег к тому месту, откуда должен бы стрелять Ходок и снова пусто, только одна дико пульсирующая воронка, которая только что была кем- то побеспокоена.
— «Вытаскивай ребят, Палыч, выходите из леса, он вас до утра по одному пересчитает».
— «Есть, командир», — отозвался Палыч, хотя Дым явно чувствовал его нежелание покидать Мертвый Лес без скальпа Ходока. — «Дым, сталкер замазан, учти. У моих ребят к нему счет».
— «У меня тоже», — сказал Дым, передавая изображение окровавленного разодранного плеча бронекостюма в дыре которого виднелась светло-желтая застывшая пена медицинского клея.
12. День шестнадцатый. Элемент невероятности
Турист по прежнему сидел в дальнем левом углу столовой в ожидании Дыма. Включив телефон он с удивлением обнаружил что время раннего утра. Неспешное чередование монолитовцев никак не отражало времени суток. А между тем голод снова дал знать о себе. Еще раз отчаянно покрутив головой в поисках Дыма и решив не мучить себя, он взял поднос и подошел к окошку. Некоторое время к окну никто не подходил, кашлянув и пристукнув подносом о подоконник он добился что на него наконец обратили внимание. Другой человек, высокий и подтянутый, уже в годах, в белом поварском халате и колпаке удивленно выглянул из окна.
— Чего тебе? — спросил он.
— Рацион, — сдержанно ответил турист, втайне со стыдом опасаясь отказа.
Поднос исчез из виду и через секунду на нем появилось две квадратные неглубокие металлические тарелки и два стакана с водой. В одной было что-то похожее на клейстер по цвету и консистенции, а в другой горка чего-то напоминающее кокосовую стружку. Стараясь не задерживаться и сомневаясь чем же такой рацион, рекомендованный Дымом лучше чем стандарт, состоящий из первого, второго блюда и восхитительного киселе-компота, он вернулся на место. Черпнув ложкой сначала клейстера и покатав его на языке он обнаружил, что тот не имеет почти никакого вкуса и запаха. Подцепив кокосовых стружек, он убедился что видимо это действительно стружка, но только также практически без цвета и запаха. На всякий случай попробовал воды, действительно вода. Подумав он вспомнил, что видел как монолитовцы перемешивают стружку с клейстером и едят такую массу. Подумано — сделано. И вот в его тарелке с клейстером закружились белые опилки. Вначале кашка получилась жидковатой, турист добавил еще немного опилок, каша стала больше походить на кашу, разве что опилки не разваливались и не увеличивались в размерах, вкус по-прежнему был никакой. Хмыкнув и решив не обижать поваров, он особо не задумываясь съел весь рацион. И вот тут то он понял почему Дым посоветовал ему сделать этот выбор. Минут через пять турист захотел пить, выпив стакан он почувствовал тепло в руках и ногах, немного бросило в пот, одновременно ощущение крайней сытости, на грани переедания. Снова захотелось пить, еще половина второго стакана залилось в желудок, немного затошнило и потянуло в сон. Не долго думая и чувствуя себя довольно таки странно, словно немного пьяный он отнес поднос и вернулся на скамейку, где со смутными переживаниями по поводу отсутствия Дыма опять погрузился в сон.
Дым тем временем уже лежал в лазарете. Лазарет представлял собой небольшое помещение в котором свет зажигался только в присутствии человека. Три хирургические машины и три операционных стола, по интеллекту не отстающих от механических автоматов прекрасно знали свою работу. Это был один из многих лазаретов для бойцов монолита, для того чтобы быстро возвращать в строй людей. Поскольку сама палата не требовала много места, высокотехнологичный лазарет был оборудован в одном из подвалов двухэтажного здания, по виду которого никак нельзя было предположить что внутри кроется нечто кроме пыли, мусора и крыс.
В лазарете автоматика реконструировала потерянные в результате ранения мышцы и другие ткани. Процесс был безболезненный и даже приятный. Монолитовцы регулярно попадают сюда, Дым за два года лег на медицинский стол четвертый раз. И первый раз его штопала автоматика, зашивая сквозное пулевое ранение живота, тогда он пришел в себя в конце операции и с интересом разглядывал несколько металлических рук подающих биопроволоку, раствор и пару других манипуляторов, зашивающих мельчайшие сосуды лазером. Во второй раз он попал после контузии от близкого взрыва гранаты, это было очень неприятно, постоянно звенело в ушах, мутило и болело все тело, а глаза болезненно реагировали на любой источник света. Тогда его постоянно бесконтактно обрабатывали электромагнитными импульсами и слабыми электрическими разрядами, и постепенно восстановили повреждения на клеточном уровне в течении суток. Третий раз его лихо зашили после спасательной операции по вызволению трупа химеры. Это было совсем просто. Теперь же четвертый раз с практически легким ранением, которое конечно могло стать последним он снова оказался в лазарете.
На этот раз его обрабатывал модернизированный брат первого механического хирурга. Сверкающий гальваническим покрытием аппарат, внешне как будто состоящий из одних только металлических суставчатых и гибких конечностей работал над ним одним, если так сказать пальцем. Любезно выдвинутое роботом мягкое, меняющее форму зеркало позволяло следить за процессом лечения, иногда постреливая в кончики пальцев слабым электрическим током, то ли проверяя результаты своей работы, то ли помогая процессу. Блестящий цилиндрический предмет, похожий на авторучку буквально заново создавал плоть разорванного плеча, практически касаясь раны. Рана оказалась хуже чем он сам видел в начале. Взорвавшиеся осколки композитов брони разорвали не только плечо, но и расстреляли плоть бойца на глубину нескольких сантиметров. Это Дым понимал, когда ручка замирал в определенном месте и из невидимой раны выдавливался внутренним давлением осколок и перехватывался пинцетом тонкой руки помощника. Что поделать, гаусс — есть гаусс. Сверхзвуковые металлические цилиндры способны разрушить с одного выстрела даже бетонные столбы, и сделать дыру в несущей плите оставляя только развороченную арматуру, превращая укрытие в осколочную гранату. И несмотря на то, что композитная броня, разработанная Хозяевами легко держит пули любого калибра и не дает осколков, скорость расхождения разрушенных материалов при поражении гауссом слишком высока, и мягкие сами по себе в расспресованном состоянии слои композита легко проникают в человеческую плоть.