Шелест среди вооружённых людей усилился, но прекратился сразу, как мужик лишь слегка покосился наверх.
— Дерзость, — на этот раз он был разочарован, — дерзость может позволить себе лишь загнанная в угол мышь. Не знаю, кем ты там себя считаешь, но сейчас ты именно что грызун, которому поставили мат. Нет, конечно, другой бы на твоём месте, наверное… Вероятнее всего, молил бы о пощаде. Но ты же прекрасно понимаешь, что этим ничего не изменишь. Вот и дерзишь. А дерзость — это так… Некультурно!
Он фыркнул, произнося эту фразу. Причём так, что брызнул слюной.
— Конечно же ты догадался, что я и есть Хранитель, — сказал хрен, — самый, что ни на есть. Присматриваю за порядком в городе. И оберегаю мирных жителей от таких как ты.
Интересно, кого он имел в виду. Мирных жителей уже лет десять как не существовало. Их либо истребили другие «мирные жители», либо они превратились в слуг Хранителя, либо стали отбросами, которые пытаются существовать в этом хаосе. Каждый выживал как мог. Как умел. Кто не умел — больше о выживании не задумывается. А я — был отбросом в его глазах.
— Предполагаю, ты пришёл за ней?
Он присел и провёл рукой по рыжим локонам Мирты. Рефлекторно она попыталась извернуться и избежать прикосновения, но Хранитель сжал в кулак пучок волос, отчего лицо её стало озлобленным, и заставил посмотреть на меня. Внутри меня всё перевернулось, но я не подал виду, что готов кончить его за это прямо здесь и прямо сейчас.
Похоже, что скрывать эмоции получалось у меня плохо, потому что на лице Хранителя появилась усмешка, которая превратилась в тяжёлый смех. Насладившись моментом, он отпустил Мирту и встал.
— Я вижу, — сказал он, — всё именно так. Хочешь получить её в подарок?
Я посмотрел на свою дочь.
— Эта лапочка — не подарок, — констатировал я.
— Ты называешь её лапочкой? — Ухмыльнулся Хранитель, — она покалечила двух моих людей!
— Но… — Задумчиво поразмыслил я, — они ведь ещё живы?
Хранитель уставился в пол и вновь посмеялся. Я был крайне удивлён, что его до сих пор ещё не прикончили свои же. Фактически, он смеялся над ними. И чувствовал себя хозяином положения. Меня начинало бесить то, что я ничего не мог предпринять. Хотя, с другой стороны, передышка мне сейчас шла только на пользу.
Я уже не дышал тяжело. Однако, начинал чувствовать боль в разных частях тела. Кажется, яд переставал действовать. А, ведь, у меня где-то пуля в ноге и две дыры от крюков в спине, не говоря об ожогах. Я постарался пока не думать об этом. Хоть это и было чертовски сложно!
— А знаешь, — сказал он, будто о чём-то вспомнил, — у лапочки всё могло сложиться здесь хорошо. Пока тебя не было, она была на пути к тому, чтобы стать моей любимицей. Как видишь, к ней никто не прикасался. Даже я хотел приберечь её…
Он посмотрел на неё взглядом голодного волка.
— …для особого случая. Но ты всё испортил.
Он немного выждал, надменно наблюдая за моей реакцией на его слова.
— Теперь её ждут испытания. Предполагаю, ты догадываешься, какие.
Конечно. Он и не посмотрит на то, что ей всего шестнадцать. А потом бросит на съедение своей своре. А вот, что будет потом… На этом мои мысли обрывались. Я не мог ни представить себе этого, ни допустить.
— Убейте его! — Он пренебрежительно махнул рукой в мою сторону и отвернулся.
Я приготовился умереть.
— Отмена приказа, — вдруг раздалось из раций.
Никто не шевельнулся. Я обнаружил, что до сих пор меня не набили пулями как плюшевого мишку.
Это был тот самый женский голос, который привёл меня сюда. Мягкий, но настойчивый и властный.
Повисла неловкая пауза. Хранитель замер, не поворачиваясь. Хотелось бы мне сейчас видеть его лицо!
Но я не очень понимал, что их всех останавливало убить меня. Неужели в дело вмешалось вышестоящее начальство? Нахрена?
— Почему? — Спросил Хранитель.
Он постарался спросить как можно тише, скрывая от меня своё замешательство. По голосу я слышал, что улыбка не желала убираться с его лица, и вопрос был задан сквозь зубы, которые, такое впечатление, сдерживали его недоумение и злобу.
Но ему никто не ответил.
— ПОЧЕМУ! — Заорал он, повернувшись ко мне своими горящими от ненависти глазами.
Я обратил внимание на то, что у него не было рации. И тут же сообразил, что связь поддерживалась посредством значка у него на груди.
— Зафиксировано нарушение субординации, — мягко сообщил голос из его значка.
— Что это значит? — Сдерживая себя из последних сил, задал вопрос Хранитель.
— А что это может значить? — В ответ спросил женский голос, — люди не слушаются твоих приказов. Ты слаб.