Хранитель сменил гнев на испуг, но быстро взял себя в руки.
— Они будут наказаны, — Холодно сказал он.
— Они уже наказаны, — так же холодно ответил голос, затем стал мягче, — но всё поправимо.
На этот раз уже я стал свидетелем разыгрывающейся комедии. Человек, называющий себя Хранителем, разговаривал со своим значком в окружении вооружённых людей и никак не мог меня убить. Это забавляло. Но, почему-то, не покидало чувство, что прямо сейчас решается моя судьба. Моя и не только!
— Поправимо?
Теперь тон Хранителя сменился на торговлю.
— Что должно случиться, пусть решит судьба, — мягко произнёс голос.
Лично я уже ни хрена не понимал, о чём они говорят. Мне также было интересно узнать, чем всё это кончится, ведь лицо Хранителя выражало столько эмоций, что хотелось увидеть каждую. К тому же я до конца не был уверен, что в меня не начнут стрелять по приказу того же нежного голоса сразу, как я двинусь с места.
— Помнишь, как ты стал Хранителем? — Задал вопрос голос.
— Да, — смиренно ответил Хранитель.
— Тогда докажи, что ты достоин им быть. Брось кубик!
Назвать замешательством то, что происходило с Хранителем, у меня бы не повернулся язык. Выдержав несколько секунд, он сжал зубы сильнее.
— Ладно, — сказал он.
После этого его рука нащупала цепочку на шее, которая вытянула из-под одежды небольшой кубик. Такие применялись в настольных играх, когда настольные игры ещё не были мертвы вместе с игроками. Единственное, что я смог различить — это то, что у кубика на гранях были не точки, из количества которых складывались числа, а символы, которые ничего не значили для меня и, возможно, для большинства присутствующих, включая самого Хранителя. Цепочка проходила ровно сквозь ромб. Мне нетрудно было догадаться, что этот кубик — продукт Воронки. Артефакт.
— Это оскорбительно! — Крикнул он, посмотрев на меня с выражением истинного презрения.
С этими словами он сорвал кубик с шеи и вытащил из него цепочку.
— Прикажи людям убрать оружие, — настоятельно потребовал голос, — поединок должен проходить на равных. Психологическое давление третьих сторон не допускается.
Кажется, до меня начало доходить…
Поединок. Похоже, меня втянули во что-то непонятное. Но почему голос требовал, чтобы приказ отдал Хранитель? Ах да, видимо, необходимо было заставить его осознать своё место в этом дерьмовом мире. Что ж, мне начинало нравится то, что происходило.
Хранитель исподлобья посмотрел на людей в масках наверху и, соглашаясь с голосом, кивнул. Люди единогласно опустили оружие, и я наконец почувствовал, что силы ко мне возвращались. Хоть и вместе с болью.
— Ты! — Крикнул мне Хранитель.
— Я тебя и так слышу, — сказал я тихо.
Он проглотил эти слова и не стал на них реагировать.
— Я вызываю тебя на поединок.
Сказав это, он не сдержался и рассмеялся.
— Вызывать на поединок это? — Его смех продолжался, — да вы посмотрите на него. К нему прикасаться-то не опасно?
— Опасно, — подтвердил я, стерев улыбку с его лица.
Теперь он знал, что я понял и принял правила игры. Становилось интереснее. Это его невероятно бесило! КЛАСС!
— Приятель, я буду за тебя болеть, — обратилась Мирта к Хранителю с нескрываемой издёвкой.
Грубым ударом ноги он вырубил её. Эмоции завладели мной, и я чуть было не сорвался с места, но вовремя себя остановил. В бой необходимо вступать с холодным сердцем. И, как показала практика, не горящей жопой. Желательно.
— Ну так чего, — расслабленно сказал я, тоже позволив себе кривоватую улыбку, — врубим рок в этой дыре?
Я удостоился взгляда божества.
— Что должно случиться, пусть решит судьба, — повторил Хранитель высокопарные слова и бросил кубик.
Артефакт был брошен в мою сторону, между нами. Честно говоря, я вообще не понимал, что это за церемония, и что должно произойти, когда выпадет тот или иной символ. Что мне нужно было делать, если выпадет рисунок с членом? Начать дрочить? Нет, ну я, конечно, могу, но не при дочери же. Говно эти ваши кубики! Вот, что мне понятно без лишних слов.
И, пока мужик со значком Хранителя наблюдал за тем, какой символ выскочит, я в несколько движений оказался рядом с ним. Судя по его взгляду, он совершенно не ожидал такого поворота. А разве могло быть иначе? Я же не мог вступать в схватку с вооружённым человеком, который слышал голоса и бросал кубики, определяющие его судьбу. С этими сумасшедшими у меня не было желания иметь дел вообще никаких, поэтому и медлить я не собирался с самого начала, когда только понял, что опасность быть расстрелянным мне не угрожает.