Некоторые неинтересные моменты можно опустить, но самые яркие нужно описать как можно подробнее.
Вот на свидетельском кресле главный свидетель защиты, мистер Григорий Способ. Адвокат, который может убедить в чём угодно даже себя, начинает ловко жонглировать вопросами, от чего над миссис Немецкой начинает пылать нимб. Григорий Терентьевич гладко выбрит, в костюме «с иголочки», взятом на прокат.
– Итак, являетесь ли вы законным мужем обвиняемой?
– Никак нет.
– О, позвольте, я объясню, – мурлычет защитник. У мистера Способа здоровье подорвано тяжёлой жизнью, и они вот-вот собирались обвенчаться по всем правилам. Но Судьба словно ставит препятствия на пути двух любящих сердец. Это вечная история Ромео и Джульетты, повторяющаяся вновь перед вашими глазами.
Женщины-присяжные незаметно смахивают набегающие слёзы, мужчины держатся. Очередь прокурора.
– Мистер Способ, видели ли вы когда-нибудь, как Ираида Немецкая варит и сбывает самогон?
– Не было такого, вот вам крест, товарищи, – и Григорий Терентьевич произносит про себя памятку: «лобик-пузико-плечико-плечико», которой его научили ещё в детстве.
Дальше на скамейке свидетелей один за другим мелькают вдова Валерия Хохлова, Леонид Куц и множество похожих на него типов личности, которые особого доверия не внушают даже друг другу.
Адвокат, этакий рубаха-парень с лукавым взглядом в безупречном костюме за несколько тысяч долларов, так лихо переворачивает показания с ног на голову, что, если в зале присутствует хоть один цирковой акробат, то зависти его нет предела. Прокурору остаётся только делать злые глаза, что само по себе вреда никому принести не может.
– Суд присяжных удаляется на совещание, – подтверждает судья свои слова молотком и через какое-то время под аплодисменты будущие молодожёны уходят в новую жизнь с оправдательным приговором, адвокат с оправдательным гонораром, а обвинитель ни с чем в любимый бар, где с горя надирается вкуснейшего шотландского виски с содовой и двумя кубиками льда в каждой порции.
Да, вот это по-нашему, по-американскому. Наши победили! Ура, товарищи! Занавес.
Но если как следует тряхнуть головой и скинуть видение сказочного заморского правосудия, взору откроется маленькая комнатка, женщина средних лет в роли судьи, два задумчивых милиционера и обвинительный приговор: два года с конфискацией. Здесь самые искренние слёзы и клятвы раскаяния вызывают только неодобрительные взгляды.
И вот цель Судьбы достигнута, и Ираида Викторовна, сорванная с ветки, падает на жёсткие казённые нары. Перезревший и уже подпорченный Способ, не в силах более удержаться на расшатавшемся дереве, падает прямо в снег, и его никто не подбирает, так как толку от такого плода абсолютно никакого.
Финита. Занавес.
Глава 17
Спустя какое-то время, отведённое Егору Фисюну для повторного ознакомления с окружающим миром, он вернулся домой и сел на диван. Чего-то не хватало, и он встал. Но Егору этого показалось мало, и ноги сами куда-то зашагали. Через пару минут перед его глазами оказалась дверь в квартиру Ираиды Викторовны Немецкой, а палец жал на кнопку звонка. Но, вопреки ожиданиям, дверь не распахнулась, а 16 рублей начали утяжелять карман. После десятой попытки вышла соседка, внимательно посмотрела на Егора и произнесла:
– Нет её.
– А скоро будет?
– Через два года, милок, не раньше.
– Уехала, что ль? Или в армию забрали? – попытался сострить Фисюн.
– Посадили её, милок.
– Куда?
– Как куда, в тюрьму.
– За что?
– А вот за то и посадили, за чем ты к ней пришёл.
– Спасибо, – Егор развернулся и пошёл домой за курткой.
– Гляди, отпустили уже, – удивилась тётя Люба, стоящая за прилавком.
– 0,5 на берёзовых бруньках и пачку «Новостей», – сказал Фисюн, не обратив на нестандартное приветствие никакого внимания.
Через полтора часа, а то и меньше, он снова зашёл в «Любушку» и продублировал заказ.
– А туфли свои к дверям прибивать не будешь? – засомневалась Любовь Ивановна.
– Не буду, – твёрдо ответил Фисюн.
В квартире не сиделось, а на улице с таким пайком остаться в одиночестве невозможно. Егор решил пойти на крышу, чтобы там закончить обед на свежем воздухе. К концу второй бутылки кто-то тронул его за плечо.
– Егорушка, здравствуй, – сказала его сестра Настя, глядя на него светлыми глазами.
От неожиданности сигарета «Новость» выпала из открытого рта и Егор с трудом не последовал её примеру.
– Настя?!
– Узнал?
– Настя! Настюшка! Ты живая! Как же это, Настя? Я ж был на похоронах. Как же это?