Вот же овца, слов нет!
Вытираю вспотевший лоб, стараясь сохранить хоть видимость спокойствия. Ни в коем случае нельзя показать Лизе, что я волнуюсь.
Мгновенно считает!
И хоть в душе ругаю себя за слабую волю и неумение сказать «нет», но, натянув на лицо улыбку, наблюдаю за дочерью.
— Ма-а-а-м-а, как тут красиво! — напевает она, кружась по комнате. — А мы тут будем жить? Всегда? Всегда-всегда? — в наивных глазищах плещется радость.
Сказать «да» очень просто, но что делать потом? Как объяснить ребенку, что мы живем в другом мире, где нет вседозволенности и огромных денег, еще никому не принесших счастья.
«Ты сама виновата, — пеняет внутренний голос. — Отказалась бы ехать с Шершневым. Ничего бы он тебе не сделал. Нужно было закричать в самолете или вернуться на место. А ты… как всегда… тряпка!»
— Мы тут в гостях, Лиза, — останавливаясь перед огромным зеркалом, роняю я. Вглядываюсь в усталое лицо. Синяки под глазами, волосы сосульками висят, нужно срочно мыть голову. Зато Шершнев красавец! На нем перелет никак не сказался.
Инстинктивно прижимаю руку к локтю и будто снова ощущаю на нем пальцы Матвея. Потом медленно и нежно касаюсь ладони.
И будто наяву вижу рядом другого человека, точно таким же привычным жестом берущего меня за руку.
К горлу подступает тошнота, а внизу живота скручивается узел. Непривычно как-то! За последние четыре года впервые.
— Мама! — раздается Лизин голос почему-то с улицы.
Со всех ног несусь на балкон и в ужасе замираю в дверях.
Моя шустрая дочка просунула голову между столбиками балюстрады и пытается вылезти наружу, протискивая маленькое плечико.
— Лиза, что ты делаешь? — охаю я, оттаскивая малышку от ограждения. С ужасом смотрю вниз.
Второй этаж? На лифте мы поднимались на третий. Но в любом случае падение вниз грозит ребенку увечьями или гибелью.
Невесело разглядываю море и бассейны, расположившиеся неподалеку.
Мы в мышеловке! Дверца захлопнулась!
— Давай спустимся на море, — предлагаю я, желая хоть на время увести Лизу из этой ужасной комнаты. Одни сплошные опасности для маленького ребенка.
Кованые стулья на террасе. Красиво, но можно пораниться об углы или опрокинуть на себя. Напоминающий накинутый платок стеклянный стол — вообще угроза жизни! Плазма, стоящая на комоде — тоже! Я уже не говорю про санузел со стеклянной дверцей душевой.
Комната, да и, наверное, сам дворец Шершневых не приспособлены для маленького ребенка.
«Стоп! — останавливаю саму себя. — Это прекрасный способ съехать отсюда. Задерживать точно никто не станет».
А Матвей Александрович наверняка не сразу узнает. Вздыхаю, вспоминая пристальный взгляд темных глаз. И неожиданно вздрагиваю, когда раздается стук в дверь.
Мне он кажется набатом. Но беру себя в руки. Наверное, привезли багаж.
Распахнув дверь, пропускаю в комнату горничную с чемоданом и моложавого лысого мужика. Кажется, к нему обращался Матвей, требуя поселить нас в правом крыле.
— Эта спальня не подходит для ребенка. Никакой защиты, — выговариваю я, строго всматриваясь в голубые, почти бесцветные глаза.
Алекс слушает меня внимательно и сокрушенно мотает головой.
— Простите, Кристина Вячеславовна. Мы не знали, что вы остановитесь у нас. Конечно, мы все поправим… А вам лучше провести время у бассейна или на пляже. Надеюсь, за пару часов наш персонал справится… Настя вас проводит, — кивает он миловидной девушке.
Спустившись вниз, мы с Лизой сразу устремляемся к морю. Паника и страх исчезают куда-то, стоит ощутить под ногами песчаное дно и почувствовать, как лодыжки омывает теплая вода. Носимся с дочкой друг за другом, плещемся и смеемся от охватившей радости.
Поймав на себе взгляд, вздрагиваю. Поворачиваюсь на автомате. Полуслепыми от яркого солнца глазами обвожу белоснежную виллу. И не сразу понимаю, что у нас с Лизой появился зритель.
Матвей стоит на балконе в одних шортах и беззастенчиво глазеет на нас… на меня…
А я в мокром полупрозрачном платье кажусь себе голой.
«Не трусь, — подначивает меня внутренний голос. — Пройдись к лежаку от бедра. Сними эту дурацкую мокрую тряпку и ляг на шезлонг. Оставь нахального Шершня без представления».
Хорошо бы…
— Ура-а! Тут есть дети! — кричит моя дочь и устремляется прямиком к какому-то мальчику, вышедшему с няней на берег из ворот соседней виллы.