Один Бог знает, насколько трудно дались мне первые слова и только он знает, как, на самом деле, мне было страшно.
— Чай или кофе? Что желаете? — поинтересовался он дежурно.
«Лучше валерианки», — подумала про себя.
— Благодарю, но ничего не нужно, — ответила и слабо улыбнулась.
— Как хотите, — невозмутимо отозвался мужчина и указал ладонью на кресло, что стояло напротив его внушительного рабочего стола. — Садитесь. Я готов выслушать ваши доводы в пользу компании, на которую вы работаете. Надеюсь, ваше руководство пришло к правильному решению и они согласились с моими условиями.
Я села в кресло и сжала дрожащие от сильного волнения руки в кулаки, чтобы мужчина не увидел, как сильно я его боюсь…
«Боже, помоги мне…»
— Начинайте, — сказал он.
А я во все глаза смотрела на Северского и молчала. Мой язык словно приклеился к нёбу и отказывался шевелиться.
Тогда, вместо слов и сбивчивых рассказов, я сразу решила перейти к делу.
Непослушными пальцами достала из сумки диктофон и пробормотала:
— Моё имя Солнцева Светлана Михайловна. И я не из страховой компании. Простите за обман… Пожалуйста, просто послушайте эту запись до самого конца.
И я уверено нажала на кнопку «Play».
Глава 6
Светлана
«— Своего сына ты найдёшь в семье Северского Дмитрия Мстиславовича… Надеюсь, у тебя всё получится… Прости меня, Света. Прости за ту боль, что я причинила тебе…»
Запись завершилась и я, наконец, выдохнула. Сразу даже и не заметила, что затаила дыхание, боясь издать хоть один малейший звук.
Меня трясло как в лихорадке мелкой дрожью.
По спине медленно стекла капелька холодного пота…
Если он сейчас не поймёт меня, не пойдёт на встречу, то лучше пусть сразу убьёт…
Северский долго смотрел на меня, в мои глаза пронизывающим, острым и беспощадным взглядом.
Лицо его сохраняло неподвижную и скучающую маску. Профессионал. Ни один мускул не дрогнул, ни единым жестом не выдал он своих ощущений, эмоций и чувств, словно и не человек вовсе, а ледяная глыба…
Медленно, с грацией хищника, он поднялся со своего кожаного кресла, убрал свои сильные и холёные руки в карманы брюк и повернулся к окну, за которым шёл мокрый снег. Он смешивался с городской пылью и газами, превращаясь на асфальте в грязную и хлюпающую жижу, которая идеально походила на нынешнее моё жизненное состояние – жижа, грязная и вонючая… Вот, во что превратилась моя жизнь.
— Что вы хотите услышать от меня? — неожиданно спросил Северский, стоя ко мне спиной. А голос – сухой, безэмоциональный.
Громко сглотнула и, сжав руки в кулаки, что ногти оставили кровавые следы, тихо произнесла:
— Я… хочу… очень хочу… вернуть своего сына. Простите… Но… у вас растёт мой мальчик. Ваш сын… умер…
Каждое слово давалось мне с титаническим трудом, будто это были и не слова вовсе, а ржавые гвозди, которые я садистски вонзала в сердце этого волевого мужчины.
— Простите меня, хоть я и не виновата. Я жила всё это время как в аду. Прошу вас, Дмитрий Мстиславович, верните мне моего ребёнка.
Он вдруг хмыкнул и обернулся ко мне. Прошёлся взглядом по моей фигуре и кажется, отметил всё: осунувшееся и усталое от горя лицо; блеклые волосы, собранные в обычный хвост на затылке; отсутствие маникюра; недорогую одежду и обувь…
Северский снова посмотрел мне в глаза – долгим взглядом и спросил:
— Кто ещё слышал эту… этот рассказ?
Пожала плечами.
— Только я.
Он кивнул и снова задал вопрос:
— Сколько вам лет, Светлана?
— Тридцать… — ответила, не раздумывая, не понимая, к чему этот вопрос.
— Дети есть? — снова вопрос.
— Нет, — мой ответ и я чувствуя, как тело сковывает ещё сильнее. Напряжение внутри меня уже почти звенит. — То есть, да… Мой сын… он у вас…
И вдруг, он задал вопрос, на который я также быстро дала ответ, и это было моей роковой ошибкой.
— Это единственная запись?
— Да.
Едва ответ слетел с моих губ, как я тут же поняла свою глупость.
Северский же никак не отреагировал, не показал то, чего я ожидала увидеть – облегчение, что запись единична.
Он просто взял диктофон и раздавил в своей огромной ладони.
Моё сердце пропустило удар. Я вскочила с кресла и неверяще уставилась на разрушенный пластик. Сломанный диктофон он небрежно бросил на свой стол.
«Нет…»
«И почему я не догадалась сделать хоть одну копию?! Хоть бы даже на телефон продублировать запись! Дура! Дура! Дура!»