— Я не дура, Лера!
— Вот и молодец. Так вот, стань ей «лучшей подругой», дари ей подарки, с ребёнком обязательно возись, пусть оборванка начнёт доверять тебе, а потом… — Лера хихикнула и замолчала.
— Что потом?
— Ты не поняла?
— Нет. Ты же знаешь, я ненавижу загадки. Говори, как есть. Что ты придумала?
— А потом, ты начнёшь «открывать глаза» своему Макару. То она украла твоё платье, то твоё колечко, то часики, потом и вовсе в документы или в сейф к Макару залезла… Врубилась?
— А… то есть, ты тоже думаешь, что она начнёт воровать, да?
— Инесса! — рявкнула на меня Лера. — Будет воровать — хорошо, а не будет, значит, сделай так, чтобы это выглядело как воровство с её стороны! Тебя что, учить мудрости надо?
— Аааа! Поняла! Это же гениально, Лера! — я подпрыгнула и закрутилась на одной ноге по комнате, представляя себя балериной. — Спасибо тебе, подруга! Ты подняла мне настроение!
— То-то же, — произнесла Лера удовлетворённо. — А ещё, попроси своего Макара сделать ещё один тест ДНК. А вдруг, это мошенница? Вдруг, тест поддельный и это не его ребёнок?
— Да, а ведь и правда? Как же я сама не догадалась? А вдруг она и правда, подделала тест? Это же тогда всё изменит! Да я уверена, что тест – подделка! Макар не может иметь детей — так было, так есть и так будет! Целую тебя, моя подружка, ты самая лучшая! Ты мне подняла настроение, и я тогда на радостях прямо сейчас поеду и сделаю себе пару укольчиков Ботокса. Если хочешь — присоединяйся.
— Нет, прямо сейчас не могу составить тебе компанию. И я всегда рада тебе помочь, моя дорогая. Только скажи мне, причём тут хорошее настроение и Ботокс?
— Ну как же, Лера? Колоть Ботокс, когда у тебя плохое настроение — это дурной тон. Нужно процедуру делать только тогда, когда твоя душа находится на максимальном подъёме и радуется жизни…
— Поняла, не продолжай, — оборвала меня подруга. — Лучше помоги теперь и мне, моя хорошая.
— Ой, конечно помогу! Говори, что у тебя приключилось?
— Да я тут ожерелье от Картье присмотрела… А оно мне не то, что не по карману, но просто…
— Лера, дорогая моя, это такая ерунда! Скажи, сколько? И я переведу тебе прямо сейчас нужную сумму денег. Считай, это мой подарок тебе.
— Милая моя… Мне так неудобно… Я просто думала, что у тебя там может быть скидка или что-то вроде того… — стеснительно произнесла подруга.
— Прекрати. Всё удобно. И скидок в Картье не бывает. Ты про те босоножки со стразами тоже хотела скидку у меня попросить, но помнишь, что я тебе говорила?
— Помню, дорогая, я всё помню…
Глава 8
Макар
Я наблюдал, как хрупкая и маленькая девушка, у которой в груди билось сильное и храброе сердце, с улыбкой и лёгкой тревогой в глазах приблизилась к трапу моего личного самолёта.
Диану я держал у себя на руках — привыкаю. Малышка корчит рожицы, выпячивает нижнюю губу и смешно дует щёки — она недовольна, что сидит на моих руках, но вырваться не пытается — это уже хоть какой-то прогресс.
Мы взошли по трапу в самолёт и с комфортом разместились.
Было интересно и любопытно наблюдать за Натальей и её реакцией на моё богатство и окружающую нас роскошь. Она, конечно, пыталась делать вид, что её мало интересует окружающая красота и стиль моего самолёта, но вот блеск и восхищение в её глазах говорили об обратном.
Усмехнулся про себя и помог Наталье усадить крутящуюся в разные стороны Диану на JetKids. Кстати, я и не знал, что в моём самолёте есть специальные боксы для детей.
Когда мы заняли свои места, Наталья робко произнесла:
— У вас потрясающий самолёт.
А про мой дом сказала всего лишь «милый».
— Вы летали когда-нибудь?
Она улыбнулась и завертела головой.
— Нет. Никогда. Это будет мой первый полёт.
— Этот самолёт небольшой, но быстрый и манёвренный. Вы не заметите каких-либо неудобств, и думаю, что вам понравится летать.
— Думаю да. Но не первый полёт меня сейчас заботит. Я наконец-то почувствую облегчение и счастье, когда Ди сделают операцию, и она поправится.
— Вас заботит только племянница? Вы всё время говорите только о ней, о её болезни и всё время посвящаете ей, — я не мог припомнить, чтобы кто-то так же отчаянно заботился о своём ребёнке. Только моя мать любила меня так же горячо и сильно, и сейчас любит. Но Наталья — не мать Дианы.
— Ди — это моя семья, Макар Демидович. Она – частичка моей сестры, которую я больше никогда не увижу. Это девочка — мой личный свет и радость… — она вздохнула и, опустив глаза, тихо добавила: — Мне кажется, что не будь у меня Дианы, то я не знаю, что со мной бы стало после смерти Светы. Ди словно мой личный якорь в этой жизни. Она… Она очень нужна мне.