— Смысл — можно редактировать свои гены при ЭКО. Типа, будет ребенок наш с тобой, но от Монро и Армстронга. Ты же хотел когда-то ребенка, уже передумал?
Патрик окончательно потерял интерес.
— Про это я всё знаю, — отмахнулся он. — Это кастомизация называется, новая фишка, я слушал подкаст. Забудь, там нереальный ценник. Стоит под миллион, как коттедж.
— Мне сказали, сделают бесплатно как сотруднику. Представляешь, была вакансия пресс-секретаря, и я…
— Бесплатно? — перебил Патрик. — Миллион?!
— Да не миллион! ЭКО!
— Так давай делать, ты чо! — Патрик ткнул меня кулаком в плечо. — У всех дети банальные, а мой будет за миллион от Монро! Чума! Все сдохнут от зависти! Дай-ка мне… — Патрик оттолкнул меня от дисплея. — А здесь можно как-то проекции крутить, по возрасту гонять? А, нашел! Вот он вырос, 15 лет — красавчик, смотри! А в сто лет? Фу, дед, я ему во внуки гожусь. Так, а в 30? О, прикольненько… А знаешь, кстати, на кого похож? Если шевелюру отрастить, вылитый этот, как его, солист «Роллинг Молли»!
Я пригляделась: это был вылитый Рики Остин, только без своей дурацкой шапки волос.
— Делаем срочно! — заявил Патрик. — Чего там надо, куда поехать? Кровь сдать или подрочить?
— Вот только мне не хватало ребенка от болвана Рики! — возмутилась я.
— Ты дура что ли? — обиделся Патрик. — Это миллион стоит! Ты на такое никогда не заработаешь!
Мне стало обидно.
— Я сегодня на работу устроилась, а ты даже выслушать про это…
— А чего ты меня своей работой дискриминируешь?! — оскорбился Патрик.
— Где я тебя дискриминирую, черт возьми? У меня просто новая работа!
— А у меня мой законный базовый доход!!! — Патрик в ярости топнул ногой. — Имею право по Конституции! Никто не смеет дискриминировать, будто я бездельник! Я в клуб хожу и музыку разучиваю, вот моя польза для общества! Если займусь работой, и в деньгах потеряю, и времени ни на что не останется!
— Да чего ты разорался? Я тебя хоть раз попрекала твоим базовым доходом? Это твой личный выбор, Патрик, тебе 30, в конце концов!
— А тебе 27! А ты с мамой живешь до сих пор!
— Да что тебе моя мама сделала?! — не выдержала я и вскочила.
— В том-то и дело, что ничего! Но мы за нее платим 300 долларов в месяц вместо бесплатного Карнеги!
Я задохнулась от возмущения и не сразу нашлась, что ответить. В последнее время мы часто ссорились, но такого он себе не позволял.
— Мы платим?! Это моя мама! Мои 300 долларов! Если тебе не нравится в моем доме — ну и вали к своей лысой вокалистке!
Наступила зловещая пауза.
— Какой еще вокалистке? — произнес Патрик с деланным удивлением. — Нет у нас в клубе никакой вокалистки.
Я молча смотрела на него.
— Не смей про неё в таком тоне говорить! — обиделся он. — Она не лысая, она стриженая!
— Вали. Отсюда. — произнесла я сквозь зубы. — Немедленно.
Патрик стоял, сжимая и разжимая кулаки, мне казалось, он сейчас меня ударит.
— И пожалуйста! — Он принялся яростно кидать шмотки в сумку с бонгом, бонг всякий раз печально звенел. — Сама ещё ко мне ещё прибежишь, когда для ЭКО гены понадобятся!
— Без твоих обойдусь!
Но дверь в прихожей уже хлопнула.
И тогда я бросилась на диван и разрыдалась. Было очень больно, мир вокруг рушился.
Неслышно появилась мама. Постояла рядом, а потом нежно пощекотала меня по руке щеточкой шланга, как мы любили.
— Доченька, ты же пресс-секретарь, — сказала она проникновенно. — Ты должна улаживать конфликты, а не раздувать.
— Я не должна никому ничего в своем доме, мамуль! Почему ты его всегда защищаешь?! Он же тебя терпеть не может!
— Вы подходите друг другу. Вы годная социальная пара. А проблемы бывают у всех. Записать тебя на консультацию к Зигмунду Фрейду?
Я с головой ушла в работу, неделю готовилась к пресс-конференции. Казалось, теперь я знаю всё про эпоху столетней давности, старомодную музыку с её глухими искаженными гитарами и про самого Рики. Каждый факт его биографии, как назло, казался неприятным. Да, рос круглым сиротой в католическом приюте. Но он же его в итоге и сжег — облил керосином шкаф, бросил спичку и сбежал. И чуть не сел в тюрьму за это. Да, с двумя друзьями из приюта они создали группу. Да, им запрещали, отбирали гитары, они назло пели без гитар, изображали гитары ртом, и так рождался их знаменитый хор. Да, первые альбомы остались не замечены, зато когда группа стала всемирно известной, они сразу перессорились и разошлись делать собственные проекты. А когда Джонни Мурено умер от передозировки, Рики даже не приехал на похороны. Зато потом Эрик Шмидт не приехал на похороны самого Рики. Вот такие друзья. Да, несмотря на нелепую внешность — здоровенный плоский нос, круглые глаза, родимое пятно на щеке — у него действительно было миллион поклонниц, зато отношения не складывались. Да, он считался лучшим и закрывал Вудсток. Но закрывал утром перед пустым полем, разломал гитару, поругался с организаторами и подружкой, певицей Софи. А вернувшись с Вудстока, не нашел ничего умнее, как застрелиться.